– Здорово, что ты предоставил ему такую возможность. Я очень рада.
Эйвери хотелось поскорее уйти. Чем дольше она общалась с отцом, тем с большей вероятностью могла что-нибудь сболтнуть.
– Я очень устала. – Взяв чашку, она поднялась и нервно пригладила юбку. – Спокойной ночи, папа. Я тебя люблю.
Она и прежде не раз говорила эти слова, но сейчас лицо отца помрачнело, будто он еще сильнее желал защитить ее. Сердце Эйвери дрогнуло.
Потребовалось все самообладание, чтобы не торопиться: спокойно пройти по коридору медленной, небрежной походкой, будто она действительно устала и мечтала рухнуть в постель.
– Атлас, – прошептала Эйвери, захлопнув за собой дверь спальни и составляя фликер, – похоже, папа все знает. Что будем делать?
Ответ не приходил довольно долго, но Эйвери не переживала, – скорее всего, Атлас обдумывал, что сказать. Он привык все взвешивать.
«Мы справимся, – ответил он наконец. – Не беспокойся. Я тебя люблю».
Его лица она не видела, но знала, что он улыбается. Тепло любви Атласа словно добралось до ее спальни, преодолев путь сквозь их огромную квартиру, многочисленные коридоры и стены.
Эйвери легла на кровать и беспомощно вздохнула.
– Я тоже тебя люблю, – прошептала она в ответ.
Спасет ли их любовь? Она надеялась, что да.
В пятницу ночью Райлин не спалось. Она беспокойно ворочалась с бока на бок, стараясь не разбудить Криссу, – та лежала на расстоянии протянутой руки, на второй кровати. Однако сестра всегда спала беспробудным сном.
Все друзья сегодня отправились на большую вечеринку: Люкс заранее позвонила Райлин, но та едва ее слушала.
– Я ужасно вымоталась, – призналась она.
После бесконечно долгой недели в школе – встреч в коридорах с Кордом и, еще хуже, на уроках голографии, где он сидел прямо перед ней, и последствий ее необдуманного порыва взять в партнеры по проекту Леду – Райлин совсем не хотелось веселиться. На вечеринке будет слишком громко и ярко, а грохот музыки заглушит все мысли. Поэтому она осталась с Криссой: они поужинали подогретой лазаньей и посмотрели несколько серий старого голофильма о влюбленных, чьи семьи враждовали. Сестра вздыхала над грустной историей, но Райлин эта запретная, недосягаемая любовь только раздражала.
Она подняла с пола планшет и неторопливо проверила сообщения. Некоторые касались школы: пробы для школьного спектакля и напоминание о том, что классный час начнется ровно в восемь утра. Взгляд зацепился за сообщение от профессора Радимаджи. Райлин с любопытством открыла его и разозлилась, увидев содержимое.
За первую домашнюю работу по голографии она получила отметку «С» – на прошлой неделе она сняла видео заката со смотровой площадки нижних этажей.