«Надя, это не помогает», – сердито подумал Ватт, и она притихла. Он не желал сейчас думать об Эйвери, и вряд ли это когда-нибудь изменится.
Ватт снова взглянул на Синтию – она все еще стояла перед ним, положив руку на талию, – и смущенно прокашлялся.
– Приветик, Леда. – Он поднялся и отступил в сторону, словно предлагая ей присесть на несуществующий стул. Когда она проходила мимо, Ватт как бы невзначай коснулся ее руки. – Отлично выглядишь сегодня, – шепнул он ей на ухо, будто доверяя сладкую тайну.
Синтия не шевелилась, удивленно округлив губы. Ватт заметил, как она задрожала, и улыбнулся, довольный собой.
«Приятно знать, что я не потерял сноровку», – обратился он к Наде, и та саркастично отправила в ответ смайлики с поднятыми пальцами.
– Ватт… – проговорила Синтия, чуть покачав головой. – Прекрати заигрывать. Ты же хотел, чтобы эта девушка доверяла тебе, а не прыгнула в постель, так ведь?
Вопрос был с подвохом, поэтому Ватт не ответил.
– У девушек, вообще-то, есть чувства. – Синтия опустила взгляд, медленно водя пальцами по металлической цепочке на сумочке. – Которые легко ранить. Ты должен это помнить.
– Прости.
Ватт не знал, за что извиняется, но так было нужно. За словами подруги скрывался какой-то смысл, однако раскусить его Ватт не мог, да и Надя вариантов не предлагала.
Синтия тряхнула головой, момент прошел.
– Это тебе стоит посочувствовать. Задача предстоит непростая.
Подруга шепотом вызвала бота-официанта из музейного кафе, и вскоре к ним подплыл робот с проекцией меню на голоэкране. Синтия набрала несколько слов.
– Мы здесь надолго, – сказала она, махнув рукой Ватту. – Тебе придется как минимум взять для меня какое-нибудь жуткое пирожное.
Через полтора часа Ватт был ужасно вымотан, будто весь день занимался хакерством. Мозг разрывался на части. Однако Надя оказалась права, предложив обратиться за советом к Синтии. Почему он сам не додумался?
Синтия сидела на скамье, скрестив ноги. На тарелке, стоявшей между ними, остались только крошки от пирожного «Красный бархат».
– Ладно. – Синтия экзаменовала Ватта по фразам, которые они заучили. – И что ты скажешь потом?
Ватт пристально посмотрел на Синтию, будто заглядывал в самую душу.
– Леда, надеюсь, ты знаешь, что можешь мне доверять, – серьезным тоном произнес он. – После всего пережитого ты можешь рассказать мне что угодно.
Синтия помолчала, и Ватт уже решил, что снова напортачил, но подруга рассмеялась. Именно она предложила добавить фразу «после всего пережитого», и, хотя Ватту она внушала сомнения, прозвучало неплохо.