У Сага аппетит пропал, но он безропотно расправился со своей порцией и лег спать, утешая себя мыслью, что завтра все закончится.
Утро выдалось теплое, даже душное, и переполненное облаками. На Айл-Миноре то и дело ложилась тень, накрывая путников пушистыми боками и пряча солнце. На западе величественно, словно стяг личной гвардии императора, маячила выцветшая, не дающая света Дайра. Заклинатель не понимал, почему она осталась на небе, но боялся вызвать у Паулдайма новые подозрения. И молчал, перебирая в памяти картины из Ильно: там ни одна из Лун не задерживалась над миром дольше, чем на ночь.
К полудню, миновав очередную рощицу, путники очутились перед высокими коваными воротами. Рыцарь постучал по ним рукоятью меча, а Саг тем временем разглядывал двор - или сад, потому что он полностью скрывался за розами. Расторопный слуга выбежал из-за них, как из леса, и застыл по ту сторону створок.
- Ваше имя?
- Паулдайм из Гро-Марны, - представился рыцарь. - И мой товарищ, господин Дейра. Он пришел побеседовать с господином де Лайном.
- Вот как? - вежливо отозвался слуга. - Подождите, пожалуйста. Я доложу о вашем прибытии милорду Тинхарту. Не хотите что-нибудь передать?
- Нет, спасибо, - отказался Паулдайм.
- Еще как хотим! - вмешался Саг. - Скажите господину де Лайну, что речь пойдет о его сыне.
- О котором из них? - уточнил слуга.
- Об Эльве.
- Хорошо, но милорда Эльвы нет в особняке, - виновато улыбнулся он. - Насколько мне известно, милорд Эльва вообще не любит встречаться с родителями.
- Не страшно, - покривил душой заклинатель. - Если бы я нуждался в милорде Эльве, я бы связался с ним напрямую. Но мне нужен его отец. Будьте добры, сообщите, что это срочно.
- Сделаю в лучшем виде, - пообещал слуга и скрылся.
Паулдайм побродил туда-сюда, покосился на Сага и заявил:
- Как-то ты не рад.
- Нет, почему? - уже привычно солгал три-один-шесть. - Рад. Но нервничаю, ведь обмен сведениями с господином де Лайном всегда напоминает допрос. Причем в роли дознавателя выступает он.
- Раньше ты так не думал.
Заклинатель внутренне похолодел, но внешне остался беспристрастным.
Рыцарь отвернулся, якобы любуясь оградой - воистину превосходной работой гномов, призванной изображать гротескных небесных ящеров. Стилизованные драконы распахнули крылья, оскалили пасти, напрягли спины и хвосты, приготовились к атаке... в общем, всячески намекали, что особняк графа Тинхарта стоит обходить десятой дорогой, а не нагло соваться в гости.
А вот Сага больше пугали не они, а розы. В империи Ильно таких цветов не было, но здесь, на землях врагов, розы часто попадались на кладбищах. Скорбящие родственники сажали цветы у могил, будто пытаясь извиниться перед погибшими за то, что сами до сих пор живы. Подобное почтение к тем, кого уже не вернуть, здорово тяготило заклинателя. Он привык, что мертвые - это мертвые, и они никогда не вернутся, не посмеют потревожить живых. А тут, получается, смерть - вовсе не причина забыть о человеке, как о страшном сне? Странно.