И теперешнее мельтешение только распаляло злость и обиду. Ей богу, как муравьи под дождём, когда небеса вдруг разверзлись и хлынуло, — кругом суета, спешка и, как следствие, ругань, неразбериха и бестолковщина. Отцы-командиры, знамо дело, заняты более важными делами, торчат на орбите и решают, как быть да что делать, а тут, понятно, сразу всё наперекосяк и самотёком, каждая служба сматывается не как надо, а как умеет. Эвакуация, говорите? Да нет, как раз бегство, самое натуральное бегство, где-то даже с элементами паники. Как же так, люди?!
Ким и сам не знал, на кого сейчас злится, но был твёрдо уверен: на что-то опять не обратили должного внимания, причём уже тут, на Мизае. И в результате получили по полной!.. Самое же обидное во всём этом — ну никак люди не научатся извлекать уроки из тех ситуаций, в какие вляпываются по собственной же неосмотрительности, неосторожности или, что обиднее всего, собственной глупости. Уж он-то, оперативник со стажем, навидался всякого и давным-давно сделал для себя один неутешительный вывод: из десяти случаев всевозможных катастроф и всяческих авралов, наподобие сегодняшнего, в семи-восьми повинен, как правило, именно человеческий фактор. И здесь, на Мизае, наверняка где-то недосмотрели, чего-то не учли, если алгойцы или кто-нибудь столь же могущественный тут нипричём. Но тогда, опять же, кто?..
Ещё одна платформа скользнула мимо, обдав попутно горячим воздухом. Ким невольно присмотрелся. Ага, вот он, родной. На этой лежали длинные и шестиугольные в сечении бруски тислия. На глаз их было штук пятьдесят. Очевидно, с последней плавки. Даже с виду казались они массивными и непреподъёмными, отсвечивая «зайчиками» во все стороны, ибо имели гладкую, почти зеркальную поверхность. Тислий являлся важнейшим стратегическим сырьём для нужд звездного флота Земли. Без него, этого металла новой энергетической группы, распад которого в пространственных преобразователях и позволял уходить в подпространство, за «барьер», нечего было и думать покорять космос. Сейчас эти бруски перекинут на «Ронар», корабль-матку землян, что кружила над Мизаем по стационарной орбите, а с неё уже дальше на Землю, её орбитальные комплексы, где тислий доведут потом технологически до полной готовности.
Груз сопровождали два бойца из бригады Злотникова, оба в «хамелеонах», с виду весьма решительные молодые люди. Хорошо, хоть кто-то в этом бедламе сохраняет хладнокровие, спокойствие и выдержку, не бежит, сломя голову, закидывая в посадочный модуль свои шмотки, а попутно казенное имущество. У Злотникова железная дисциплина, а сам командир для личного состава вместо строгой мамочки и сурового папочки, одно слово — бригадный полковник, чёрный пояс по комбою, красный берет всё такое. Он и его люди отвечали здесь за безопасность, и Злотников был одним из первых, кого Баев опросил по существу дела, но ничего путного от того не услышал («Да чёрт её знает, инспектор, три месяца, как на отдыхе, и на тебе!..). Полковник, или, как уважительно за глаза называли его «дядя Ваня», рвался в бой, считая себя виновным в сложившейся ситуации. Что ж, понять его можно. Пусть хоть напоследок попробует исправить то, что проморгал, понадеявшись на врождённую апатичность мизайцев. С виду ходячие куклы, равнодушные ко всему, а что у них там, внутри? Истинно ли, что им на всё и всех наплевать? Если нет, то суматоха на космодроме тогда не выглядела бы сейчас как бегство, а была бы именно «передислокацией в связи с обострившейся обстановкой в прилегающих к шахтам районах», как доходчиво обосновал свой приказ Кушевич, командир «Ронара», а теперь, ввиду сложившихся обстоятельств и согласно императива «Внезапная угроза», ещё и Главный Координатор. Вообще-то ему не позавидуешь. Погибли люди, идёт срочная эвакуация, вмешалась Служба Контроля Безопасности, добыча тислия прекращена, шахты и домны стоят, а ведь тислий ох как нужен будет во время войны. А кто виноват?..