— Простите меня, Христа ради! Бог воздаст! Не судите и не судимы будете! Да разве ж можно отказать просящему, за какую-то мелкую обиду, которой уж никто и не вспомнит! Да разве мог я такое подумать про таких достойных воинов? Бес попутал, не в себе я был! Всего один медяк и Боги не забудут вашей щедрости!.. — Я затараторил скороговоркой все, что только пришло на ум из «Христорадного» направления.
На этот раз гоготали оба орка, реально ухватившись своими лапищами за животы.
— Не, Дикий, ты только посмотри какой настойчивый. — Орки снова затряслись от смеха.
— Прости, прослушал, что ты там говорил про беса и досадную ошибку? — Спросил Страх Мордора, явно ожидая продолжения.
— Говорю, дурак я был. Не признал сразу достойных воинов, которые сами себе хлеб добыть могут! Уповаю на вашу милость и сострадание. Сжальтесь над неразумным. Насыпьте хоть пару медяшек… — Продолжил я тараторить.
Орки снова заржали. Мой спектакль явно доставлял им удовольствие. Отсмеявшись, Страх Мордора продолжил.
— Неееееее, малец, не убедил. Кто тебя вообще попрошайничать-то учил? Ну-ка, давай повторяй за мной. Я говно позорное! — Продекларировал орк, с наслаждением растягивая и смакуя каждое слово.
Я честно попытался повторить, но запнулся на полуслове. Проглотить комок в горле оказалось не так-то просто, но всё же сумел с собой справиться. Всё же мысль что всё это понарошку, и всё это временно, смогла меня утешить. Я медленно, дрожащим голосом произнёс.
— Я говно позорное.
— Уже хорошо. — Страх растянул губы в довольной усмешке, продолжив диктовать свой вариант «молитвы».
— Срань подзаборная.
— Ссрань подзаборная.
— Масло секельное.
— Масло секельное.
— И тварь дрожащая.
— И тварь дрожащая.
— Молю сильного, право имеющего.
— Молю сильного, право имеющего. — Дальше слова давались мне тоже тяжело, но выдавливать их было уже проще.
— Кинуть мне засранцу чего не жалко.
— Кинуть мне засранцу чего не жалко.
— И клянусь рот больше не открывать, пока не спросят.
— И клянусь рот больше не открывать, пока не спросят.
Было видно, что орк бы с радостью и ещё поиздевался, но, похоже, фантазия у него пока закончилась и с невероятно довольной рожей, он честно кинул на дорогу серебряк.
— Бери, Карлсон, пока я добрый. Но если ещё раз нахамишь, так просто не забуду.
А рядом со мной на дорогу упали ещё несколько медяков. Оказалось, пока я в муках выдавливал свою гордость, ещё пара прохожих присоединилась к зрителям. Я сгрёб всю наличность и смог заставить выдавить из себя улыбку и сказать орку спасибо. Всё же если бы не он, то неизвестно, смог бы я до вечера выпросить хоть копейку или нет.