Проигнорировав ее вопрос, я снова всмотрелась в толпу. Мне показалось, что я увидела знакомую патлатую макушку. Но нет. Это был не Эрик. Он не пришел ночью, ничего не написал, не ответил на звонок и даже не явился на уроки. Я переживала. Это странное чувство тревоги буквально не давало мыслить здраво.
— Отстань от нее. У бедняжки в семье горе, — заступилась за меня Саманта. — Бедный Лиам. Твои родители, должно быть, в шоке.
Я машинально закивала головой.
— Мама в шоке, а Оливер мне не родитель, — поправила я.
— Надо же, опять нападение зверя, — в который раз горестно вздохнула Джессика. — Сначала Калеб, затем Лиам. Это очень странно.
Я сделала вид, что не заметила их гляделки и этот подозрительный тон.
Отлично! Мои лучшие подруги думали, что я причастна к двум нападениям. На самом деле я сама толком не знала, так ли это. Мама сказала, что Лиам не разглядел ту собаку. Он лишь услышал рык за спиной, а потом увидел огромную челюсть, после чего рухнул на землю и почти сразу вырубился.
Я хотела поговорить об этом с Эриком. Нападение произошло вчера днем. Он вроде был на всех лекция и не смог бы так просто встать посреди занятий, добраться до Лиама, оторвать ему яйца и вернуться на урок, как ни в чем не бывало. Это невозможно.
Но почему тогда меня не покидала мысль, что именно Эрик позаботился о том, чтобы ни Калеб, ни Лиам больше никогда меня не касались. Он меня защищал. И я собиралась выяснить, как именно.
Даже не дождавшись звонка, собрала вещи и выбежала из аудитории. О моих сеансах психотерапии было благополучно забыто. Маме нужно было играть роль взволнованной мачехи, бегать по лучшим докторам и искать самые престижные клиники. Она взяла с меня слово не рассказывать подробностей ранений братца, но, поскольку мама моей подруги работала в больнице, об этом и так уже знал весь город. Теперь Оливер и Элизабет собирались перевези Лиама на лечение в другой штат. Им было не до меня.
Я вылетела с парковки и помчалась на окраину Бозмена в трейлерный парк. Это было так глупо и смешно! Я превратилась в какую-то надоедливую подружку и жутко злилась на саму себя. Но не могла так просто отступить. Меня грызло противное чувство.
— Если этот гад не хочет говорить — отлично! Я переживу, — ворчала я. — Но убедиться, что он хотя бы не застрял в своем бунгало, я обязана. Да! Это дружеская опека. Все нормально. Друзья так постоянно делают.
В трейлерном парке никто не жил. Это, скорее, была свалка старых грузовиков и автобусов. Конечно, раньше я этого не знала, ведь никогда не совалась в подобные места.