Совсем обалдевший от радости, я поднялся с кровати и, натыкаясь на углы мебели, двинулся на ее тревожный и зовущий голос. В темноте подошел к ее постели — тут меня встретили мягкие, ласковые руки и обняли за шею. Дальше все происходило, как в тумане. Вначале Саша приняла меня за настоящего мужчину и вела себя подобающим образом, потом, разобравшись, поняла, что я еще мальчик, но сказала об этом как-то ласково и трогательно. Я окончательно сник. Лицо мое горело от стыда и беспомощности. Не такого я ожидал от таинства природы. Хорошо, что ночь была длинной, и все стало на свое место. Я упивался своей первой любовью!
Утром Саша провожала меня по-доброму, вела себя так, как будто ничего не случилось, приглашала заходить еще. Но я больше у нее не был: мешала застенчивость. А так хотелось навестить этот гостеприимный дом!
Через два дня, как было предписано, я снова появился в отделе кадров артуправления. Майор-бюрократ объявил, что в данный момент вакантных должностей командиров батареи нет и мне надлежит отправиться в резерв артиллерии, который находится недалеко от Москвы. Документы для направления в резерв я могу получить после обеда. На мои протесты майор не обратил никакого внимания и так же, как и в первый раз, захлопнул дверцу окошка.
Совершенно расстроенный, пошел я в столовую, пообедал, погулял по улицам, чтобы убить время. «Придется идти к полковнику Гамову, если этот мухомор из отдела кадров будет выкидывать новые номера, — думал я с нескрываемым раздражением. — Не зря же предусмотрительный Коробченко назвал мне эту фамилию и по-дружески рекомендовал в случае каких-то неувязок обращаться к Гамову».
Вернувшись в отдел кадров чуть раньше положенного времени, я все же решил узнать, кто же такой этот полковник Гамов? С этим вопросом я обратился к молодому лейтенанту, который, видимо, как и я, добивался назначения. Он охотно объяснил, что Гамов — «артиллерийский Бог», куда захочет, туда и пошлет служить нашего брата. Но он, нами, лейтенантами не занимается: для этого у него хватает подчиненных. Вон, видишь, генералы ждут у него приема. Тоже жаждут должности!
Мой собеседник, в свою очередь, поинтересовался, кто я и откуда, с какого фронта? Пришлось рассказать обо всем, вкратце затронув и свою проблему. Слово за слово, и мы уже беседовали, как давно знакомые люди. Лейтенант, оказывается, находился в том самом резерве, куда хотел отправить меня артиллерийский кадровик. Жизнь там тяжелая: питание скудное, по тыловым нормам, неустроенные бараки, муштра, с офицерами обращаются, как с солдатами-первогодками. Офицеры разными способами стараются выбраться из резерва в любую часть или на фронт. И уж совсем доверительно лейтенант сообщил: «Я ведь уехал из расположения части без уведомления командования, рискуя попасть под трибунал. Вот и ты, если угодишь в резерв, совсем пропадешь!»