Оборачиваться не было времени, потому вместо ответа я лишь толкнула коня пятками, пустив его галопом. В спину мне полетели ругательства, а вскоре и топот копыт. Я мысленно поблагодарила ненавистную прежде учительницу по конной езде, и сосредоточилась на дороге, вздрагивая каждый раз, когда лошадь четырьмя копытами отрывалась от утрамбованной земляной дороги.
В ушах свистел ветер, но даже сквозь этот шум, моего слуха касался топот преследователя. Впереди показался поворот, на котором и держалась моя хрупкая надежда на спасение. Конь, согласно плану, должен был пробежать еще какое-то расстояние и отвлечь, хоть и ненадолго, преследователя. Я крепко сжимала скакуна пятками, шептала ему на ухо мольбы вперемешку с ласковыми обращениями и, как только мы скрылись за поворотом, спрыгнула.
Совершая этот маневр, я чудом не застряла ногой в стремени, но покатившись вниз по склону, я об этом не думала. Верх перепутался с низом, запад – с севером, отчего меня замутило. В глаза, которые я с глупым упрямством держала открытыми, попала земля. Я ушибла спину, голову, ногу. Когда движение, наконец, остановилось, я встала, схватившись за дерево. Мир продолжал вращаться, и я помянула добрым словом пропущенный завтрак, который в такой обстановке весь оказался бы на влажной лесной почве.
Когда деревья перестали вращаться, я, прислушиваясь, двинулась на звук воды со всей скоростью, на которую была способна. Но получалось не так быстро, как хотелось бы. Когда я перешла маленькую речушку, впадающую в главную реку страны – Езинь, то упала без сил. В голове поплыло: «Кажется, эта речка называется Хельдовой. Как там Лисса?».
Очнувшись, я сразу вспомнила, где и почему нахожусь. Все еще было утро, из чего я сделала вывод, что отключилась совсем ненадолго. Но даже за столь короткий срок все тело успело затечь, и даже ногу свело от неудобной позы, в которую упала. Однако все это было не важно, необходимо было продолжать путь, пока мысли оставались ясными. Ведь сколь долго это продлится, предсказать было нельзя, я могла свалиться от усталости вновь через несколько шагов.
Хельдовая продолжала веселенько журчать, и к ее песне примешивалось множество других звуков. Слабый ветер колыхал ветви красных деревьев, отчего их твердые иголки стукались друг от друга, издавая громкий шорох. Вспорхнула красная птица, невидимая прежде среди деревьев. Казалось, я даже слышала, как дышит медленно и глубоко дышит влажная земля.
Чтобы сориентироваться, где я нахожусь, я достала из сумочки сложенную в несколько раз плотную маленькую карту и стала искать север. Хоть моя карта на самом деле являла собой кусок настенной карты, который я отрезала накануне, как сделала и Мелисандра.