– Почему же вы не арестовали его, Гайер?
– Видите ли в чем дело, герр Гауптман, – замялся Флориан. – Я, собственно, уже намеревался вызвать гайдуков, как вдруг Эли и одноглазый увидели меня, замахали рукой и пригласили к столу, как старого знакомого… Я удивился, но присел и тоже попросил подать мне кружку, в надежде, что в интимной обстановке я узнаю из пьяных уст более, нежели в полицейском участке… тем более, что пошел уже четвертый год, как наш либеральный курфюрст запретил применять к подозреваемым, хм, пытки…
– Позвольте вас спросить, юный господин, – сказал с ганноверским акцентом[285] одноглазый (вот эти все их ужасные ich и mich), – веруете ли вы в Иисуса Х-христа?
Он немного горбатился, отчего еще более казался не человеком, а каким-то языческим демоном; картину довершали длинные седые власы, волнами Северного моря спадавшие на плечи. Подданный же императора Станислав Эли был в дорожном плаще, смоченном дождем; капюшон плаща был надвинут почти на самые глаза, хитро тлевшие в полумраке таверны.
– Ежели бы не святой апостол Бонифаций, тысячу лет назад принявший мученическую смерть[286], – отвечал я, – Германия была бы сейчас языческой страной; мы постоянно воевали бы друг с другом и были до сих пор детьми природы, как американские индейцы…
– Я не о том вас спрашивал, – усмехнулся одноглазый. – Я не спрашивал вас о корнях-х немецкой цивилизации, я спросил, веруете ли вы в Бог-га?
– Мы позьвали вас затем, – произнес по-немецки, но с сильным славянским акцентом Эли, – чтобы вы разрещили нащ спор, стали, так сказять, третейским судьей… Герр Зильбербург щитает, что в нашем, э-э-э… деле необходимо быть верным религии своих праотцев, я же утвержьдаю, что всякая религия исходит из одного истощника…
– Это зависит о того, о каком деле вы говорите, – недоумевая, проговорил я.
– О подрядах на некоторые строительные работы, – Зильбербург почесал свой единственный глаз. – Г-герр Эли получил в наследство от покойного пражского дядюшки один х-хилый домишко, и теперь мы изыскиваем денежные средства для г-грядущей перестройки…
– А я вам говорю, что не нужьно ничего перестраивать! – богемец вдруг стукнул пивной кружкой по столу. – Всё и так прекрасьно работает! А вы хотите поломать древний хором и поставить на его фундаменте доходный дом, как в своем Берлине, вот чего вы хотите…
– Я хочу всего лишь порядка, – недовольно возразил Зильбербург. – Вы запутали дело дальше некуда, набили дом чепух-хой, мистикой; это очень опасные игры, мой дорогой богемский друг-г; помните ли вы о траг-гической истории доктора Фаустуса, случившейся здесь же, в этом кабачке, то-то же! Г-говорю же вам, не нужно искать тайного знания, нужно только следовать нравственному долг-гу и служить своему народу и г-государю…