с водой; я жадно присосался губами к горлышку, втягивая даже воск, которым была запечатана фляга.
– Ну, будя! – засмеялся фурьер, отобрав флягу. – Весь день еще впереди. Воин!
Я поднялся и снова заколотил в барабан.
* * *
Позже в реляции Румянцеву Каменский представлял дело следующим образом: якобы, он с Суворовым поехал (в сопровождении своих ординарцев и двух немецких принцев) на рекогносцировку; обнаружив турок, Суворов дрогнул и в панике скомандовал отступление; калмыки развернулись и побежали, создав невероятную сумятицу на узкой лесной тропе, которая была пресечена мудрым руководством Каменского. Реляция сия есть чистейшая ложь от начала и до конца. В действительности ни самого Каменского, ни красовавшихся принцев на поле сражения не было. Упырь был настолько обижен на Суворова, что даже и не въезжал в Делиорманский лес; его десятитысячная дивизия маршировала весь день от Базарджика, и единственным отрядом из этой дивизии, принявшим участие в баталии, были кирасиры Девиза, потому только, что они самовольно поехали на выручку, вопреки приказу Каменского не помогать Суворову. Первая же пехотная часть из дивизии Каменского – черниговская бригада Заборовского – подоспела на поле битвы… в сумерках, когда сражение уже завершилось.
Целью наглого вранья генерал-поручика Каменского является тщеславное желание умалить деяния генерал-поручика Суворова и присвоить себе его достижения. Вот же как всё было на самом деле: калмыки и казаки, проехав через весь лес, неожиданно наткнулись на турецкий разъезд. Несколько секунд турки и русские ошеломленно смотрели друг на друга; первые искренно не понимали, что делает противник в нескольких шагах от них, а вторые не решались идти в атаку, по причине малочисленности, пока, наконец, Чегодай не выхватил саблю и с диким монгольским криком не бросился на врага. Всадники догнали турок, пленили их, обвязали веревкой, как вдруг из-за опушки леса им навстречу вышла албанская пехота в красных фесках, которая тоже некоторое время ошарашенно смотрела на калмыков, а потом с воплем бросилась на них. Вскоре тревожно затрубил рог, и к лесу выехала тяжелая турецкая кавалерия, спаги. Калмыки кинули на землю связанного турка и ускакали назад в лес, поелику биться с одною только саблей и луком против закованных в железо спагов – все равно что приходить на бал без штанов. Явно превосходя наших числом, турки вошли в дефиле[301], чтобы остановить продвижение русских и не дать выйти из леса.
Представьте себе человека, который пытается закупорить пробку в бутылке с шампанским вином, намеревающуюся выскочить наружу; человек жмет, но при этом трясет бутылку; рано или поздно пробка все равно отскочит ему в лоб; то же происходит и здесь, только вместо пробки и газов – русская армия.