– Наверное, ваши сенаторы очень умные люди, ежели им доверяют управление такой большой страной как Россия?
– Иногда умные, – грустно проговорил русский, – а иногда – не очень. Вот, например, Иоганн Парцифаль Елагин, начальник насего театра. Он заказал одному васему лейпцигскому немцу, Срёпферу… э-э-э… перевод некоторых пиес, а Срёпфер его, как это… ein S’nippchen s'lagen…
– Надул…
– Да, надул… И теперь нам в России приходится писать собственные пиесы.
Иоганн Димитрий выпил еще немного коньяку и стал трещать без умолку о необходимости нравственного воспитания русского юношества и еще о каком-то фон Визине.
– Я прекрасно понимаю, о чем вы говорите, дорогой брат, – сказал я, складывая мизинцы и большие пальцы рук как бы треугольником (этому секрету меня научил Флориан). – Ведь я и сам принадлежу к вольным каменщикам.
Иоганн Димитрий внимательно посмотрел на меня, и рюмка с коньяком в его руке задрожала.
– Вы не вольный каменьсик, – испуганно пискнул он. – Ежели вы были бы вольным каменьсиком, вы дождались бы ответного знака с моей стороны… Простите, мне нужно спесить…
Он вскочил с кресла и стал в спешке просовывать руки в рукава своей заячьей шубы; это получилось не сразу.
– Вы абсолютно правы, герр Афанасьевич, – я тоже встал с кресла и взял в руки кочергу. – Я не франкмасон, а начальник лейпцигской полиции. Ваш спектакль закончен. Как говорится, le rideau tombe sur ce triste drame[324]. Рассказывайте немедленно, всё, что вы знаете, про убийство Шрёпфера! А ну, быстро!
Актер начал пятиться к двери, но споткнулся о ступеньку и упал.
– О Господи! – сказал он, усевшись на полу и закрыв руками лицо. – Какое позорисе! Ладно, я все вам расскажу, только уберите васу кочергу.
– Выпейте, мой друг, – я любезно протянул ему рюмку коньяку. – Не бойтесь, расскажите мне всё, вам же станет легче…
Вот каков же, герр оберст, был рассказ герра Афанасьевича.
* * *
Франкмасонство – не политическая партия и не религия, а благотворительное общество, и главная цель его – просвещение мира. Театры, университеты, воспитательные дома для сирот, помощь бедным, – вот в чем я, сказал Иоганн Димитрий, вижу призвание нашего братства. Конечно, оговорился он, это только мое личное представление. В разных странах люди по-разному понимают масонство, подобно тому, как нет и единой христианской церкви. Упав на разную почву, одни и те же семена приносят разные плоды: так, например, на родине вольных каменщиков, в Англии, франкмасоны свято блюдут верность Богу и королевскому престолу, французские же ложи подвержены вольтерьянскому влиянию, а в немецких выше всего ценятся порядок и дисциплина.