– Я не буду делать никаких ставок, – сказал я, отставив в сторону тарелку. – Я все уже сказал, все карты должны быть открыты, иначе сделки не будет.
– Хорошо, – опять засмеялся визирь, и великолепный тюрбан на его голове закачался. – Ты уже произнес слово «сделка», это выгодно отличает тебя от других представителей твоей народности…
Я ведь могу солгать ему, подумал я, могу выведать что мне нужно, а затем с такою же легкостию отречься и от магометанства.
– Дайте мне прямой ответ, – сказал я, – в чем причина моего дара, иначе я не буду говорить.
– Эта причина здесь, в этой комнате, – отвечал Мухсин-заде. – Посмотри на этот телескоп. Один англичанин, Галлей, как-то раз (это было в месяце рамадан того самого печального года, когда османское войско было разбито под стенами Вены[347]) наблюдал в ночном небе комету; вдруг догадка осенила его; он снял с книжной полки старую книгу и сравнил то, что он видел собственными глазами, с рисунками, составленными восемьдесят лет тому назад. И он пришел к единственно возможному выводу: каждые восемьдесят лет[348] нашу планету посещает одна и та же злосчастная звезда. Всякий раз, когда она приближается к земле, людьми овладевает некое подобие болезни, люди как будто сходят с ума и начинают убивать подобных себе. Долгое время Галлея считали шарлатаном, до тех пор, пока его пророчество не сбылось, и комета не явилась снова, в год начала Семилетней войны…[349] Я все проверил, сам, с помощью этого телескопа, а в этих книгах – рассказы древних звездочетов, все о той же комете. «Знак меча, голода, смерти и падения вождей и великих людей», – так они называли ее. Ее лучи сожгли империю Искандера и Алтын Орду[350], звезда напитала тайною силой варваров Аттилы и испанских конквистадоров; теперь настало наше время, и мы видим, что происходит. Люди стали жестоки, нравственные законы забыты, дети не почитают родителей, всюду неурожай, бунты, неподчинение властям. Но есть и другая сторона; каждый раз, незадолго до появления кометы, под силой ее тяготения на земле рождаются люди с удивительными способностями: к языкам, или музыке, или наукам, что по сути разные дарования одного света. Таких людей совсем немного, но они рождаются всегда в один день, как близнецы; они могут жить и не соприкасаться друг с другом… Дети кометы, дары Аллаха этому гнилому миру, – они-то и творят историю и двигают вперед то, что вы, крестоносцы, называете прогрессом…
Вот на что тогда намекала княжна, понял я. Она ведь тоже говорила, что знает какое-то разумное объяснение моему дару; но откуда она-то знала; может быть, от Магомета?