. Все подняли искрившиеся желтыми пузырьками кубки и замерли в ожидании. «Этот день, – сказал адмирал, – подобен дню возвращения на британский престол короля Карла, после всех ужасов гражданской войны, после репрессий лорда-протектора. Выпьем же за это, господа офицеры, за возвращение истинной династии
[379], возвращение королевы!» – «За возвращение королевы!»
Она вышла после того на палубу, чтобы посмотреть, как на молу маршируют русские матросы, отдающие ей честь, и как они изображают потешную баталию, для увеселения толпы, и стреляют в воздух, и дерутся абордажными саблями. Она стояла и держалась за фальшборт[380], как вчера, на балконе, и улыбалась, даже и не замечая, как за ее спиной нарастает тень паука, паука, уже раскрывшего свои челюсти, чтобы вцепиться в нее, и высосать всю, до последней капли крови.
Она как будто почувствовала его присутствие, она вздрогнула и обернулась; он стоял за нею, не хмурясь и не улыбаясь, с равнодушным лицом мертвеца, только что выкарабкавшегося из могилы, чтобы исполнить свою миссию.
– Эрик?!
– Я не Эрик, сударыня, – сказал паук. – Я начальник Девятой экспедиции Батурин. По указу императрицы Екатерины Второй вы арестованы. Вас будут судить, за самозванство и ту угрозу, которое ваше самозванство обещало России. Проводите девушку в каюту, капитан.
– Что все это означает? – растерянно пробормотала она. – Это какой-то потешный спектакль? Я невеста графа Орлова… Граф! Алексей Григорьевич!
– Что здесь происходит, господа? – тоже с некоторою растерянностью в голосе проговорил Орлов.
– Арестуйте его тоже, – равнодушно сказал Батурин. – Выполняйте свой долг, гвардейцы.
– Вашу шпагу, граф, – сказал гвардейский капитан. – И побыстрее, пожалуйста.
Орлов оскалил зубы, но вынул шпагу и передал ее капитану. Другой гвардеец грубо схватил княжну за рукав шубы; она стала терять сознание. Я не выдержал и бросился к ней; меня грубо отпихнули.
– Арестуйте и этого дурака тоже, – вздохнул Батурин. – Мичман Войнович, вы арестованы за участие в заговоре противу императрицы…
– Батурин! – закричал я по-русски. – Ты что творишь? Ты обещал мне, что с нею ничего не случится, а этот хам лапает ее своими ручищами…
– Я всегда выполняю свои обещания, мичман, – сухо сказал он.
Она была бледна; лицо ее, еще минуту назад открытое солнцу, и снегу, и морскому прибою, и шуму городской толпы, и холостым выстрелам, вдруг стало пустым и безжизненным; она все еще силилась понять, что происходит, не будучи в силах понять главного: императрица может стать графиней Орловой, но госпожа Орлова уже никогда не будет русской императрицей.