Собственно говоря, это вся история. Не знаю почему, но она развеселила меня.
Люблю. Целую. Жду твоих писем.
Ж.
P. S. Каковы твои успехи в деле приобщения американских индейцев к христианской вере? Должно быть, это крайне волнующе – рассказывать дикарям о распятом боге, давать им некоторое понятие о европейской музыке и литературе, сознавая всю опасность общения с ними… Это все равно, что прогуливаться в чистом поле в грозу! Ведь они лишены самых простых, основополагающих представлений о культуре и могут превратно истолковать вещи, которые кажутся естественными нам, детям цивилизации…
21 брюмера
Дорогая Натали!
Не успела я отправить вчерашнее письмо, как уже пишу новое; гнев переполняет меня. Сегодня утром в мою квартиру вломилась полиция и перевернула всё вверх дном. По счастью, я успела убрать в тайник твои письма и некоторые другие документы, которые могли бы скомпрометировать меня. Я пыталась возражать и возмущаться, но жандармы сгребли меня в охапку и бросили на кровать, при этом порвали рукав моего греческого платья[150]!
Вскоре после этого в квартиру вошел щуплый человечек в коричневом сюртуке; бледное, бескровное лицо, как будто вымазанное пудрой; словно маска смерти, от которой веет могильным холодом. Он уселся передо мной на стул, закинул ногу за ногу и сурово спросил:
– Где он?
Я в недоумении развела руками.
– Я повторяю свой вопрос, – сказал бледнолицый. – Где человек, именующий себя Симон Мушенбрук, с которым вы встречались вчера вечером?
– Я не знаю никакого Мушенбрука. Я…
– Дорогая Жюстина, я не хочу портить вашу молодую и счастливую жизнь. Но это не относится к вашему отцу. Из-за ваших прегрешений его бизнес, как говорят англичане, может стать национальным достоянием; в конце концов, свой первоначальный капитал ваш отец заработал на поставках оружия и пороха революционной армии, и было бы справедливым, согласитесь, вернуть нажитое незаконным путем состояние французскому народу, так долго страдавшему от спекулянтов. Где он?
– Отец? В банке. И можете не сомневаться, я расскажу ему о беззаконии, которое вы вытворяете. У него немало влиятельных друзей среди директоров!
– Хватит бесить меня! – закричал бледнолицый. – Нет больше никаких директоров! У нас новое правительство, а скоро будет и новая конституция. А вы – предательница, вошедшая в связь с русским шпионом!
– В таком случае, – говорю, – я сообщу о том, как вы унижаете честную французскую гражданку, в прессу! Завтра все газеты выйдут со скандальным репортажем об одном случае на улице Комартен! «Монитёр», «Журналь де Деба», все