— Ну, всем было непросто… — не соглашается физрук.
Но Нина коротко его перебивает:
— Не всем, — говорит. — Далеко не всем. Мне вот действительно было непросто. Мне есть было нечего. И маме моей тоже. Хотя её детство пришлось как раз на то время, когда вы крали стройматериалы. Он же рассказывал вам про стройматериалы? — обращается она к Паше.
— Рассказывал, — растерянно подтверждает Паша.
Физрук недовольно хмыкает, но молчит.
— Не хмыкайте, — Нина продолжает говорить спокойно и невыразительно, будто сознаётся в смертных грехах и уже наперёд знает, что её ждёт. — От голода, конечно, никто не умер, как видите, но и ничего хорошего про своё, как вы говорите, детство, вспомнить не могу. Знаете, Валерий Петрович, как меня называли в школе? Вам, как физруку, будет интересно. Спортсменкой.
— Почему? — удивляется Паша.
— Потому что я всегда в кроссовках ходила. Летом и зимой. Кто-то из соседей отдал. Папы у меня не было, чем занималась мама — рассказывать не буду. Но то, чем она занималась, денег ей не приносило. И у неё, к слову, папы тоже не было. И она тоже всё своё детство проходила в чужой одежде. И тоже ничего хорошего об этом своём детстве не вспоминала. И про страну вашу тоже. И не боялись вы не потому, что страна у вас была такая чудесная, а потому что вас всегда кто-нибудь прикрывал: если не родители, то райком комсомола. А вот меня никто не прикрывал. И их, — показывает она рукой за спину, на крашеные синие стены, — тоже никто не прикроет. Кроме нас с вами. Но это совсем не значит, что они должны бояться. Они не должны бояться. Иначе грош цена всему нашему опыту и всем нашим взрослым знаниям. Грош цена.
Нина замолкает. И Паша с физруком тоже растерянно молчат, нечего им ответить, не готовы они. Только сухо постреливают дрова в буржуйке, и снова такими отчётливыми становятся взрывы в туманном месиве.
— И ещё, — добавляет Нина. — Вот вы, Валерий Петрович, говорите, что не имеете ко всему этому отношения. Вы когда в последний раз на выборы ходили?
— Я, Нина, туда не хожу, — с вызовом отвечает на это физрук.
— А как звать нашего депутата — не знаете?
— Понятия не имею.
— И на чьей стороне он сейчас воюет — даже не догадываетесь?
— Нет, — Валера говорит искренне. Паше всё это ещё продолжает нравиться.
— Тогда какие у вас основания кого-то в чём-то обвинять? — спрашивает Нина. — Какое у вас вообще право высказывать кому-то претензии? Вы знаете, что в головах у родителей ваших учеников? Вы знаете, где сегодня их родители? Чем они занимаются? Кого из них успели закопать за последний год? Или для вас главное — чтоб они нормативы сдавали?