Медведев пожал плечами и снял трубку внутреннего телефона.
В этот день он приехал домой, оставив Кокорина под охраной опергруппы.
— Явился? — как-то агрессивно спросил его брат, сидевший за обеденным столом.
— Здравствуйте.
— Здорово, дядя Володь.
— Здравствуй. Садись, я тебе сейчас наложу, — Валя взяла четвертую тарелку и подошла к плите. Семья ела на кухне, достаточно просторной для этого.
— Спасибо, — Володя вытащил из-под стола еще один табурет и сел на него.
— Я думал, тебя уже убили, — буркнул Виктор. — Что с мобильником?
— Я отключил.
— Зачем?
— Работы много, Вить.
— Ты так говоришь, словно землю пашешь или мешки ворочаешь.
— Кто что умеет.
Виктор уже опустошил свою тарелку и сидел, глядя на брата странным взглядом.
— Пап. Сегодня бой Сидоренко с Усовым.
— Нет! — рявкнул Виктор, неожиданно разозлившись. — У тебя завтра экзамены! Никаких боев!
— Но, пап.
Виктор грохнул кулаком по столу. Придешь поздно, завтра провалишься с треском.
— Па…
— Сказал — нет!
— Я по телеку. Пойду…
Максим выскочил из-за стола и бросился к двери, но рука отца схватила его за ремень домашних брюк.
— Матери сперва помоги. Посуду вымоешь. Потом…
— Папа!
Но Виктор с силой швырнул сына назад.
— Мой посуду!
Максим быстро схватил свою тарелку, потом материну и бросился к мойке.
— Нанял бы служанку.
— Разговаривать научился. Я тебе!
— Отдохни.
— Ах ты!
— Сядь, Витя, — вскочила Валя. — А ты, Максим, замолчи.
Виктор сына любил и рад был, что его остановили.
— Ты поел? — Валя взяла его тарелку, вилку. — Володя, если еще хочешь, положи себе из кастрюли.
Виктор поднялся, посмотрел на часы и пошел к выходу.
— Попробуй уйти, пока тарелки грязные, — уже не зло сказал он от двери.
— И что злой сегодня, — чуть не плача, проговорил Максим.
— Не доводи, — ответила мать, помогая сыну.
— «Ферри» кончился.
— Возьми в шкафу.
— Это же первый бой Сергея.
— Как он? — спросил Медведев, переставая жевать.
— Не знаю. Я только звоню ему. Он сейчас у Нины живет.
— А это кто?
— Да училка же, руслитка. Ну, репетиторша. Ты отсталый, дядь Володь.
— Есть немного, — Володя ел вяло, лениво жевал, словно еда была не вкусной.
— Слушай, имей совесть. Давай в темпе, я же не успею.
— Иди, я сам помою.
— Батя же…
— Забил тебя вконец.
— Да вообще-то нет. Грех жаловаться. Я пошел?
— Шагай.
— Мам?
— Иди.
Максим громыхнул тарелками, выставляя их на разделочный столик и бросился к двери, даже не вытерев руки.
— Охламон, — улыбнулась ему вслед мать.
— Нормальный парень.
— Ты устал, Володя? — Валя наклонилась к нему и ласково погладила по опущенному плечу.
— Да не очень. Как дома?
— Меня в больницу кладут, Володя. С завтрашнего дня.