И тут к нему подошли апостолы. Все красные от прилива крови, здоровенные мужики растолкали остальных. Рыжий умник, все время поддакивающий Андрею, наклонился и поднял безвольное тело. Всклокоченная, вся в проседи, голова человека повисла, но он был в сознании и слабо схватился за красные волосатые кисти, держащие его почти что навесу. Рыжий ударил мужичонку, отпуская, и он отлетел к следующему апостолу. Те некоторое время перекидывали его так, пока рыжий не остановил этого доходягу, снова схватив за свисающие лохмотья, но другой апостол отстранил его, и рыжий отступил, покорно отпустив ветхое трико. Человек падал и апостол, выступивший вперед, ударил его, пока еще впалая тощая грудь находилась на высоте согнутой в локте руки. Человек был тощ, хил и отлетел от удара шага на два, после чего и растянулся на полу, давя собой разбитые черепки. Апостол, отстранив остальных, встал над ним.
Я почти что протрезвел и в ужасе огляделся. За столом остался один Андрей, Он сидел, откинувшись назад и держась обеими руками за край стола. На его бледном лице проступили багровые пятна. Он жадно смотрел перед собой, но с места не двигался.
Спазмы сжали мой желудок. Я хотел вскочить, но зацепился ногой за перекладину стола и свалился на свое прежнее место. Я не герой и единственным моим желанием было бежать отсюда. Но страх оказался сильнее меня Он налил мое тело свинцом и крепко приковал к сидению. Я мог думать только об одном: одно движение к двери, и я окажусь на месте этого бедняги, а вся свора жильцов-апостолов бросится на меня и растерзает. Но бог мой, что они там делали! Теперь все апостолы, оттеснив остальных, мочились на скорченное тело. Жильцы визжали, прыгали, топали ногами и тоже снимали штаны. К счастью, ни одна сволочь не обернулась ко мне. Никто не позвал меня присоединиться. Я съёжился на своем месте и все же не мог не смотреть. Музыка глушила во мне все чувства. Только страх, и чертова музыка наполняли меня.
Люди вокруг вопили, как на концерте рок звезды, и вели себя, словно ведьмы на шабаше. Они все уже были раздеты: и молодые, и старые, и скакали, будто бешеные козы. Чем же их так завели и опоили, что за дьявольское зелье подмешивают они в этот компот. «Наслаждение» — вспомнил я. Может и правда, компот. А что? Читала же моя мать про мороженое с марихуаной.
Но, боже мой, что они вытворяли. Это надо было видеть. Голые и дикие, они прыгали на полу, визжали, катались по половицам и тут же трахались. Прямо на полу, среди битых черепков, ссанья и сранья, рядом с застывшим телом, старые и молодые, гомики и любители коллективного секса, мазохисты и ананисты. Думаю, у всех у них были какие-то отклонения и все они выглядели, как готовые пациенты психбольницы.