И полдня я не пробыл с ними, как понял, кто из них, кто. Андрей, хоть и играл роль предводителя, но ни во что не вмешивался, понимая, что не имеет среди них веса. Тот рыжий Петр тоже не много среди них значил, зато одного слова Матвея, рослого и здорового, как Петр, но с темными и прямыми, коротко остриженными волосами, хватало, чтобы остудить самых горячих. Матвей говорил мало, двигался еще меньше, но порой его взгляда хватало, чтобы другие забегали.
Авторитет его держался на физической силе и жестокости, потому что мозгов, как я подозревал, было немного под его скошенном, как у неандертальца, лбом. Ему нужен был заводила, вроде Петра или Андрея, он их и держал.
Я же старался быть от них подальше, насколько это возможно, живя в одной комнате. В карты я с ними не играл, как, впрочем, и Андрей. Но тот мало бывал среди них, а я постоянно. Правда, я мог выходить из дома, смотреть в окно — я был свободен на земле коммуны. Апостолы же почти не выходили из комнаты. А когда кто-нибудь из них направлялся к двери, Матвей так глядел на него, что он тут же начинал объяснять, что спешит по нужде, и возвращался, как мог скорее. В общем, у них было определенное табу, и они его соблюдали. Хотя, давно ли. Я ведь видел их на поляне между домами.
Я спал на своих нарах всего третью ночь, когда меня разбудили:
— Вставай, Серега.
Я с трудом разлепил глаза и, ничего не понимая, стал натягивать джинсы.
— Идем скорее, — торопили меня.
И я, моргая и с усилием протирая лицо, шел, куда меня звали, спотыкаясь в темноте и даже не удивляясь, почему не включили свет.
Не помню, упоминал ли я, что коммуна освещалась от ближайшей высоковольтки, не знаю только, с разрешения или по-партизански. Видел я в библиотеке даже переноску, стоявшую в углу. Но сейчас свет был потушен и я, спотыкаясь о порог, почти вслепую, вышел на крыльцо, и тут же заморгал, увидев две «Нивы», стоявшие возле дома с выключенными фарами. Впереди быстро удалялись три силуэта, причем два поддерживали третьего, словно тот был пьяный или больной.
Возле машин перемещались еще фигуры, наклонялись, выпрямлялись.
— Я привел его, — сказал тот, что шел впереди меня.
— Отлично.
Передо мной из темноты возник Андрей.
— Серега, ты сейчас можешь везти машину?
Я что-то просипел ото сна, откашливаясь и тряся головой. Андрей понял это, как согласие и сказал в темноту:
— Гоша, ты поедешь первым. Сергей — за тобой. Расстояние натянутого каната. Все, вперед. Серега, вот твоя машина, к рулю.
Я, почесываясь, пошел к машине. Я всегда плохо просыпаюсь, а тут еще полночь, сон самый крепкий. Только ночной холод немного освежил меня. Но я еще был сонный, когда споткнулся обо что-то. Глянув под ноги, я обомлел: даже в темноте, слабо освещенной подфарниками, я увидел денежные мешки, кучей сваленные прямо на землю.