— А про скромность мою вся степь от края до края песни слагала, — бормотнул блондин.
Степнячка и это предпочла мимо ушей пропустить.
— Но однажды пришёл он — сын старого врага моего отца. Неткей привёл столько коней и овец, что травы стало не видно. А в придачу к ним дал он не считано кошм вышитых и золота.
— Мешок, естественно, — снова не удержался красавчик.
— Нарчар, скажи своему белоголовому, — с плавного, растянутого тона опытного рассказчика не сбиваясь, велела шаверка, — если язык он свой, как у змеи раздвоенный, за зубами не удержит, то я его и укоротить могу.
— Говорю, — согласилась Арха. — А что дальше было?
— А дальше от нашей любви степь горела, и солнце за облака пряталось.
— От ужаса?
— Шай! — рявкнула ведунья. — Помолчи ты, ради Тьмы!
— Молчу, молчу, — покивал демон. — Дальше и вправду самое интересное начинается.
— Кому чужое горе насмешка, тот и сам не умён, — хмыкнула шаверка. — Если он того, что я сказала, не слышал, кто виноват? Ещё раз пасть поганую раскроет, до скончания веков молчать станет.
— Я ему сама язык узлом завяжу! — грозно пообещала лекарка. — Ты дальше рассказывай.
— А дальше и пришла беда, — вздохнула степнячка. — Любви той нам Тьма всего лишь восемь лун отвела. Потом я, как водится, понесла, сыном отяжелела. И сначала моё сердце вместе с душой возлюбленного Неткея пело. Но как дитя родила, так и поняла: кончилась моя жизнь. Муж позабыл, что брал в жёны Агной. Решил, что участь моя кобылицей быть. Тогда я его на поединок и вызвала.
— И… чего? — не слишком уверенно поинтересовалась Арха, поняв, что продолжать сказ бабушка не планирует.
Шаверка пожала плечами, приподнялась на стременах, гикнула дико так, что её жеребец с места в галоп взял, пластаясь над травой. Никого, кроме ведуньи, это не тронуло. «Наложники» как ехали, так даже шагу не прибавили. Шай же лихо свесился с седла, сорвал колосок, сунув его в зубы.
— Я ничего не поняла, — буркнула ведунья.
— Чего ты не поняла? — безмятежно откликнулся ифовет. — Всей степи известно, что сердце своё прекрасная Агной похоронила вместе с мужем и с тех пор горюет.
— Так, а что случилось-то?
— Да тут какое дело, — красавчик сдвинул шляпу на затылок, почесал мокрый висок. — Твоя не в меру свободолюбивая бабка мужа на поединок вызвала. Ну, тот самый закон сильного, слышала, наверное? Короче, супружника она грохнула и получила все мужские права. Теперь вот, видишь, горюет. Хотя, наверное, мне бы тоже неудобно стало. Она же вслед за возлюбленным ещё пятерых претендентов на свои руку, сердце и табуны в Бездну отправила. Или шестерых? Это не считая тех, кто без всякой свадьбы решил на имущество покуситься. В общем, никакой тебе любви и романтики. Грустно.