— Ну а связь? Та, с матерью… Ну, ты понимаешь.
— А нет никакой связи. Она сразу после истории… В общем, при моём последнем разговоре с этой сукой ты присутствовала. А больше я её не видел, не слышал и не ощущал. Вот такие дела творятся.
— Ясно, — кивнула ведунья. — То есть, конечно, ничего не ясно. Короче, мне к кому лучше в гости поехать, к Адину или Шаю? Просто у Ирраша и тут, у тебя в первую очередь искать станут.
— Ты сейчас серьёзно? — переспросил хаш-эд, искоса на ведунью глянув.
— Нет, шучу! — обиделась лекарка. — Почему вы меня дурой-то считаете? Может, с лёту всё не схватываю, но если объяснить…
— Никто тебя дурой не считает, — хаш-эд сграбастал Арху за шею, прижал к себе — неудобно, а всё равно век бы так сидеть. — Езжай к Шаю. Думаю, там безопаснее всего будет.
— Мне бы только с бабушкой попрощаться, — пискнула ведунья придушено.
— Прощайся, — разрешил лорд, — но потом сразу в замок и носа оттуда не высовывай.
Ну, естественно! Без последнего: «Это не обсуждается!» — обойтись никак нельзя было.
***
Степь встретила вернувшихся сумерками, пахнущими кострами, подгоревшим на углях жиром и нагретой за день травой, заревом костров и оглушающим ботаньем барабанов. Но даже этот кошмарный грохот, отдающийся в позвоночнике и заставляющий вибрировать грудную клетку, не мог заглушить диких, по-настоящему звериных воплей и взвизгов.
Кажется, в стойбище опять празднество намечалось.
— По какому поводу теперь веселье? — буркнула Арха и…
И ничего не поняла, всё слишком быстро случилось. Откуда не возьмись, словно из Тьмы вынырнули, появилось несколько полуголых шаверов. Сколько их — лекарка не сообразила, с перепугу показалось, что много. Демоны быстро переместились, как стёклышки в калейдоскопе и исчезли. А на месте Шая, тоже пропавшего, осталась Агной-ара стоять.
Выглядела бабуля жутенько. Жилетка, прямо на голое тело надетая, по плечи открывала вполне себе мускулистые руки, перевитые вязью выпуклых шрамов — не старых ранений, а специально вырезанных, давно заживших узоров. Лицо шаверки расчертили полосы, к счастью, не шрамированные, а синей и бурой краской нанесённые. Хотя бурой могла оказаться вовсе и не краска. Глаза, густо и длинно — до висков — подведённые чёрным мерещились горящими провалами в череп. А голову уважаемой Агной-ара венчал убор из рогов, неизвестно кому при жизни принадлежавших; кожаных полос, расшитых бисером и меховых лент.
Приснится такая вот родственница ночью — не проснёшься.
— Ар… — Арха сглотнула, облизав пересохшие губы. — Арычар, а что… происходит?