К ее удивлению, пират внезапно отпустил ее. Когда он отступил назад, Марибель увидела, что блеск в его глазах потух и вместо страстного желания, которое, казалось, владело им еще мгновение назад, на лице появилось выражение холодного презрения.
– Я вижу, вы горды и не привыкли сдерживать свой гнев. Но надеюсь, теперь вы поняли, что ведете себя неправильно. Попытаетесь снова бросаться на меня, и я не ограничусь поцелуем.
– Вы пират, невежественный варвар. – Марибель наконец пришла в себя. Возможно, потому, что устыдилась своей слабости, не позволившей оказать ему более серьезное сопротивление. Ее голос дрожал от гнева, и во всем облике сквозило высокомерное презрение.
– Варвары далеко не так невежественны, как вам представляется. В некоторых вопросах их культура превосходит нашу. – Джастин усмехнулся. Ситуация скорее забавляла его, чем злила. – Вам повезло, что я не такой, каким вы меня считаете. Если бы я был таким безжалостным, как вы думаете, то уже этой ночью вы согревали бы мою постель, а потом я отдал бы вас на потеху своим людям.
Глаза Марибель расширились от ужаса, она невольно попятилась.
На губах пирата мелькнула легкая усмешка.
– Нет, я не стану так дурно обходиться с вами. Несмотря на свою строптивость, вы благородная леди, и я буду обращаться с вами как с леди. Пока мы будем держать вас в ожидании выкупа, вам никто не причинит вреда.
– Почему я должна верить вашему слову? – Она была бы глупа, если бы поверила ему хоть на секунду. И все же что-то в душе Марибель отозвалось на его слова помимо воли.
– Потому что я даю его. Ведите себя хорошо, и я не стану распускать руки. Но если вы будете доставлять мне неприятности, я положу вас через колено и преподам урок.
– Вы не посмеете! – Марибель гневно уставилась на него. И, увидев его улыбку, поняла, что он над ней смеется. Ее щеки вспыхнули. Она понимала, что он может сделать с ней все, что пожелает, и все же не могла так просто смириться с этим. Более спокойным, но по-прежнему холодным тоном она сказала: – Вы вор и негодяй, сэр. Вы не джентльмен.
– В этом вы, пожалуй, правы. Когда-то я был джентльменом, но жизнь научила меня, что надо брать от нее все, что можно.
– Вы даете мне слово, что, если я пойду с вами, меня не… не изнасилуют и не ограбят?
– Если кто-нибудь из моих людей прикоснется к вам пальцем, я его повешу. Даю вам слово.
– А мои слуги? Моя горничная и конюх?
– Ваша горничная может остаться с вами, ей ничего не грозит, а конюх, если не пожелает присоединиться к нашему братству, вернется с кораблем в Испанию.