– Извините, но мне бы с Николаем Ивановичем, я, собственно, к нему, – произнёс Щербич. – А вы меня, господин хороший, ещё раз простите, но я не понимаю вашей роли и места в новой иерархической властной лестнице. Мне бы, как вы говорите, по-простому, по-родственному.
Ревкомовец хмыкнул, отошёл к окну, присел на подоконник. Щербичу ничего не оставалось, как сесть за стол.
– Вот, Николай Иванович, прими, – пододвинул Сидоркину объёмистую папку. – Тут заявление, опись моего имущества, справки, пояснительные записки, вот.
Всё-таки волновался Макар Егорович, как ни старался держать себя в руках, но мелко подрагивали руки, срывался голос, нет-нет да появлялись жалкие нотки.
– Николай Николаевич, – обратился Сидоркин к ревкомовцу, прочитав заявление, мельком просмотрев финансовые документы, что принёс столь необычный посетитель. – Снимаются все вопросы относительно Щербича Макара Егоровича. Полюбуйтесь, он сам добровольно передаёт всё имущество, амбары с зерном, винокурню, сады, землю, скотные дворы, инвентарь в безвозмездное пользование рабоче-крестьянской власти.
Николай Николаевич сел напротив Макара Егоровича, взял документы, долго, слишком долго изучал.
– Здесь не указаны номера счетов в банках. Это как понимать?
– Все мои счета, уважаемый, арестованы и национализированы советской властью, вот так-то. Могли бы поинтересоваться в городе.
– Опять за старое? – нервно дёрнул плечами ревкомовец.
– У меня к тебе, Николай Иванович, просьба, – не обращая внимания на представителя ревкома, Макар Егорович обратился к Сидоркину. – Для пользы дела, уже вашего дела, прошу оставить старшим над винокурней Гриня Ефима Егоровича, а главным садоводом Кольцова Данилу Никитича. Парни молодые, грамотные, мною направлялись на курсы, успешно закончили. Грамотные парни, трудолюбивые, надёжные.
– Ещё что-то будет? – спросил Сидоркин.
– Я бы рекомендовал управляющим оставить бывшего старосту Вишенок Логинова Николая Павловича, как, возможно это?
– Что скажете, Николай Николаевич? – обратился Сидоркин к ревкомовцу. – Я не против, но что скажет вышестоящее начальство?
– Учитывая революционную целесообразность, надо подумать. Вы же по-родственному, а так сейчас не получится.
– Но здравый смысл подсказывает, – начал, было, Щербич, но его грубо прервал Николай Николаевич.
– Увольте, обойдёмся без ваших советов. Можете быть свободны! – и указал рукой на дверь.
Макар Егорович уходил как оплёванный. Надеялся, свято верил, что с ним поговорят по душам, посоветуются. Не так-то просто управлять таким хозяйством, тут опыт нужен, знания особые. Вот и поделился бы Макар Егорович, порассказал бы, посоветовал, что и как. Всё ж таки не телка подарил, а во-о-он какое производство. Это ж понимать надо. А чего стоило хозяину оторвать от себя, вырвать из сердца? Кто не имел своего, тот никогда не поймёт. Но вы-то собираетесь хозяйствовать, значит, понимать должны. А тут вон оно как получилось.