К вечеру пришла Марфа и сквозь щель в холодной рассказала, что у Волчковых от злости продотрядовцы выгребли почти всё из амбара. Даже не закрыли, уходя. А у них, Кольцовых, Марфа не дала, кое-что оставили. И у Гриней Ефим присутствовал, не дал забрать лишнего, а только согласно бумажке из Совета. А вот ей, Марфе, такой бумаги не показали, но Бог с ней, с пшеницей да рожью, главное, чтобы мужа не посадили в тюрьму. Это ж надо додуматься? Вдвоём супроть четверых с ружьями? И где их головы дурные были, прости Господи? А вдруг бы стрельнули? И нет Данилы-кормильца, Прокопа Силантьевича тоже нет! Ох, Господи, что ж это за наказание на её голову?
– Чтоб они подавились, моим добром! – шумел старик. – Но мы-то, мы-то, а, Данилка! Не стыдно, нет, не стыдно, как мы их! Нам бы в помощники отца Василия, так мы ба раскидали этих вояк, как пить дать, раскидали ба! Да он ба и один с ними справился, а мы ба с тобой на подхвате: утащить кого, в чувства привести, водой отлить да откачать? Как думаешь, Данила Никитич? Э-эх! Не вовремя потасовку остановили, а то мы-ы ба-а! – мечтательно произносил дед Прокоп, почёсывая кулаки. Он уже не столько горевал за отнятый хлеб, сколько сожалел, что мало так длилась драка.
Продотряд прошёлся по деревне страшной метлой. Ни одного зажиточного двора не минули, выгребли, увезли большую часть запасов. Кто на ярмарке перед Пасхой успел продать зерно, тот продал, хоть что-то поимел. Перед Троицей уже вести будет нечего.
Несколько обозов с зерном ушло в район. Остальной хлеб загрузили в бывшие панские амбары, выставили вооружённую охрану. Своим сторожам не доверили, из города приехал отряд из пяти человек, которые там и жили при складах.
Тот запас зерна, что передал Щербич Макар Егорович советской власти, как-то быстро обозами вывезли в район, а теперь амбар, склады стояли практически пустыми.
Часть зерна передали местному Совету, Кондрат с Никитой Семенихиным организовывали посевную силами бедноты. Благо, и поля остались от Макара Егоровича Щербича, и тягловая сила в наличии, и инвентарь в исправном состоянии. Живи – не хочу! Прямо как в сказке: не было и гроша, а тут алтын!
Но всё равно советчики косо глядели на зажиточных селян, мол, и земля у них лучше, и волы сытней. Так кто ж вам не давал готовить к пахоте волов? Вам же они достались сразу после Крещения. До пахоты времени было ещё ого-го! Вон Ефим с Данилой, как бы трудно ни было, а мысль о волах в первую очередь. Почти за месяц до посевной поставили их на усиленное питание, овса не жалели, а трава пошла – на выпаса сразу же. Тут уж дед Прокоп, как компаньон, смотреть должен за ними, выгонять на луга, по вечерам загонять обратно. Тот овёс, что спрятал в стайке для козы, решили не скармливать, а на десятине Волчковых клин этим зерном засеять. Корма для волов никто не отменял.