– Вы меня простите, но я – хозяйственник, а не сыскное отделение. И ваше хамское обращение со мной может привести к нежелательным последствиям, вы это понимаете?
– Да ты никак грозить собрался? – командира понесло.
Только что вышедшему из боя, вкусившему победы, ему трудно было реально оценить реакцию местных жителей на своё поведение.
– Какое отношение ты имеешь вот к этим людям? – нагайка командира воткнулась в молчавшую толпу.
– Оскорбляя и унижая меня, вы опосредованно оскорбляете и унижаете моих подопечных, что единогласно избрали меня своим представителем, теперь вам понятно?
Только сейчас военный пристально вгляделся в толпу, увидел насупившиеся, напряжённые, решительные лица, однако остановить себя уже не мог, не позволяли гордость, апломб.
– Вы не понимаете, что вот таким хамским поведением отталкиваете от себя сторонников, приобретаете врагом. А оно вам надо? Может, вы и есть скрытый враг советской власти?
– Да, да… как ты посмел, меня, командира красного, революционного эскадрона?! – взмахнул плёткой над головой, как будто норовя ударить, перетянуть кого-то.
В это мгновение между ними встал Никита Кондратов, перехватил руку с плёткой.
– Погоди, командир! – заговорил негромко, но жёстко, с придыханием. – Ты тут свои бандитские законы не устанавливай, милок. Здесь многие прошли через армию, и что такое штык с винтарём в руках у русского солдата – знаем не понаслышке, знаем что по чём. За этим человеком стоит вся деревня, и не смотри на нас, что мы тихие. В тихом омуте, сам знаешь, что бывает. А ты думай, как лучше унести ноги, понятно я сказал? Мы же тебя не трогали, ты сам завёлся.
Наступила пауза, в которой каждая из сторон мысленно просчитывала свои шансы на успех.
– Вот видите, – Макар Егорович в очередной раз попытался погасить зарождавшийся конфликт. – Вы приобретаете врагов на чистом месте, а могли бы приобрести друзей. Так что учитесь вежливости, а испугать кого-то в Вишенках – пустая трата времени.
– Ну-ну! – командир повернулся, отыскал глазами ординарца с лошадьми. – Агеев! Ко мне!
И уже сидя в седле, решил оставить последнее слово за собой.
– Порубали бы вас, как капусту, субчики! Они ещё угрожать надумали.
Однако резко дёрнул за узду, выехал из толпы, и в тот же миг разнеслось над головами застывших мужиков:
– Эскадро-он! Рысью-у! За мной а-арш!
Щербич только теперь стал осознавать ту опасность, что мгновение назад нависла над деревней и которая удивительным образом разрешилась миром.
– А ты, Егорыч, ничего паря! – дед Прокоп восхищённо смотрел на Щербича, одобрительно качал головой. – Вот уж не думал, что ты лаяться умеешь, но как красиво, по-книжному, как пан Буглак. А я уж кулак раскачивал на всякий случай да вспоминал про винтарь.