– Николай Николаевич, дорогой мой! – Сидоркин прижал руки к груди, умоляюще смотрел на председателя. – Пойми ты меня, уважаемый товарищ! Это не соглашательство, а здравый смысл. Неужели нашей народной советской власти не нужны толковые хозяйственники?
– Нам нужны преданные делу партии люди. А ты чего боишься? Ну арестуем его, одним бывшим буржуем станет меньше, ну и что? Кому от этого станет плохо? Напротив, молодая Советская республика освободится от потенциального врага, и всё.
– Да какой же он враг? – Николай Иванович бегал уже по кабинету, от бессилия доказать свою правоту готов был завыть. – Это же очевидная истина, неужели не понятно?
– Хорошо, сядь, не сепети, я готов тебя выслушать, только без бабских истерик, дорогой Сидоркин.
Убедил-таки, вроде согласился товарищ Чадов с доводами Сидоркина. И то правда, как не согласиться, если Вишенки сейчас – самый стабильный населённый пункт, практически оплот порядка в неспокойном районе. А всё из-за чего? Только из-за того, что Щербич согласился возглавить сельскую общину, а Макар Егорович в округе пользуется непререкаемым авторитетом у большинства крестьянства. Это факт, с которым не поспоришь, кнутом не перешибёшь, а надо считаться. И как хозяйственник он непревзойдённый. Это когда ещё советская власть подготовит себе таких специалистов, а тут готовый, и работает на неё, власть народную, добровольно, а ему пытаются свернуть голову. Ну, не абсурд? Не о том ли говорит товарищ Ленин? Вот то-то! Он, Сидоркин то есть, вообще подумывает попросить Макара Егоровича взять под своё крыло и Борки. Вот тогда-то он принесёт ещё больше пользы, и это как раз будет соответствовать курсу партии большевиков на сближение с наиболее сознательной частью общества. А то, что Щербич – часть общества, да ещё такая сознательная, кто же станет спорить? Не с луны же он свалился.
Но если тронуть Щербича, арестовать, то ещё непонятно, как поведут себя мужики в Вишенках. Судя по всему, они за него горой. Тогда зачем дразнить собак? Будить лихо? Пускай молчит, пока оно тихо. Лучше использовать на пользу партии, на пользу родной советской власти.
– Уговорил, – согласился, наконец, товарищ Чадов. – Считай, что уговорил. Но это на твоей совести, Николай Иванович, запомни на всю оставшуюся жизнь, что Щербич на твоей совести. Если, не дай Бог, что, ты первый выложишь партийный билет на стол, а не то и станешь к стенке. И я тебя защитить не смогу, да и не буду.
Когда к Сидоркину заехал сам Макар Егорович, председатель сельсовета не стал скрывать перед ним всей правды, рассказал всё как есть. И думку свою про Борки высказал.