Его поддерживали все справные хозяева. Голытьба, что кинулась в колхоз, стояла на своём.
– Вот и пускай идут в колхоз, вместе, поровну всё будет, не обидно. А то они лучше, что ли? Из другого теста? Всем, так всем идти.
– А если я не хочу? – вмешивался Данила.
Его поддерживал Ефим.
– А если и я не хочу в колхоз, тогда что? Нас арестуют? Землю отберут? А как же тогда добровольность? Вот и получается, что вроде добровольно вступать в колхоз можно, а на самом деле принуждаете нас. Это ж неправильно.
– Но советская власть не может позволить пользоваться хорошей землёй единоличникам, а колхозы оставить на бедных землях, – не сдавался и Никита Семенихин. – Это ж как получится? Советская власть делает блага для колхозников, а мы в Вишенках пойдём поперёк?
– Так это ж тоже наши люди – Кольцовы с Гринями. Или американцы? – в который раз доказывал Никита Кондратов, также оставшийся в единоличниках. – Или советская власть снимает с себя ответственность за их семьи, а? Это как понимать?
Расходились в темноте, однако решение приняли. Одну десятину, что примыкает к колхозным полям, у Данилы заберут. Завтра пригласят землемера, и он прирежет к десятине Гриней кусок целины. Вот и будет на две семьи три десятины. А вы, мол, разбирайтесь между собой сами. Спасибо, от волов и от коня отстали. А то Гришка Быстров, колхозник новый, предложил, было, обобществить и скот единоличников. Но его осмеяли, хотя и Никита Семенихин вначале поддержал такое предложение. Но, слава Богу, пронесло.
Впрочем, какая это тягловая сила? Так, одно название. Волы старые, ещё год если потягают плуг, и то хорошо. А что сможет одна коняшка? Правда, подрастают два бычка, но сколько ещё времени пройдёт, пока в силу войдут, обучишь?
Данила с Ефимом возвращались домой, почти всю дорогу молчали. И только у калитки Кольцов остановился, тронул за рукав Ефима.
– Оно, может, и правда стоило вступать нам в этот колхоз? Как думаешь? – огонёк цигарки на мгновение выхватил из темноты тяжёлый, уставший взгляд Данилы. – На миру и смерть красна.
Ефим ответил вопросом на вопрос.
– Ты знаешь, как рассчитываться будут с колхозниками?
– Трудоднями.
– Вот, правильно. И сколько ты трудодней наработаешь, если в году триста шестьдесят пять дней? Ладно, гни спину весь год без праздников. Твоё дело. Важно, что ты заработаешь? Что дадут тебе на эти трудодни? А вдруг хворь прикинется? Тогда что?
– А хрен его знает! – зло ответил Данила. – Не знаю, вот и спрашиваю, советуюсь с тобой. А ты меня политграмоте учить начал. Я может, больше сомневаюсь. Там, говорят, по результатам уборки, по урожаю.