Мы сели в машину, и Адам, судя по всему, направился в Бруклин. Я не спрашивала, куда мы едем, ведь, если быть до конца честной, я просто хотела быть с ним рядом. Он открыл мне дверь, помогая выйти из машины, и, взяв за руку, улыбнулся, когда мы остановились на пороге небольшого домика. Адам постучал, и нам открыла женщина лет шестидесяти. Она перевела взгляд с меня на Адама и просияла улыбкой.
— Здравствуй, сынок, — сжала она его в объятьях. — Входите.
В доме пахло цветами и дезинфицирующим средством. Я никогда не любила запаха больницы, и Адам, почувствовав мою нервозность, взял за руку.
— Это Эмилия, Донна, — сказал Адам, когда мы присели на диван в гостиной. — Я тебе рассказывал.
— Привет, — улыбнулась я, смотря на женщину.
— Я сделаю чай. Чувствуй себя, как дома, дорогая.
Когда она ушла, я повернулась к Адаму, смотря на него в замешательстве.
— Она относится к тебе, как к сыну.
— Только не говори об этом маме, — покачал головой Адам. — Она не знает, что мы общаемся.
У человека, сидящего рядом, было столько тайн. Он врал людям, говоря, что уезжает на работу, и объяснял очередной порез, наверное, тем, что врезался в дерево по пути домой. Как ему не снесло крышу?
— Что такое, Ди?
Я покачала головой, смотря на него.
— Говори уже.
— Ты сказал, что, когда согласился пойти в ФБР, это спасло тебя от тюрьмы, но твой отец не мог сделать это без опасности твоей жизни на многие последующие годы?
— Я хотел, что меня наказали, Донна.
Я прижалась к нему губами сначала первый раз, а затем второй и третий. Мы целовались, открывались и узнавали друг друга. И это было правильно. Мне хотелось ему верить. Снова.
— Все наладится, — сказал он тихо.
Я свято верю, что у каждого есть выбор. Мы сами выбираем, в какого Бога верить и за какой религией следовать. Мы выбираем клубнику или виноград есть на завтрак, страховую компанию и марку машины, с кем быть вместе и имя своему ребенку. И самое главное — мы выбираем свою профессию, свой путь, следовать ли своим желаниям. И решаем, стоит ли менять мир или же сначала нужно принять себя.
— Каким он был? — спросила я, попивая чай, когда Эмилия села напротив.
— Милочка, — засмеялась женщина. — Представь этого обаятельного парнишку неопытным в жизни, с этой улыбкой, и без страха в глазах. Однажды он прожил у меня целое лето и сделал мне ремонт.
Я посмотрела на Адама и поняла, почему он мне небезразличен. Он — мужчина, с которым я могу проявлять любые свои эмоции. Этот человек слушает меня, и тем самым я никогда не дохожу до точки кипения рядом с ним. Вот и весь секрет — он позволяет выразить мне все, что я чувствую.