Пока я сидела у Эмили, Брайан отвез Оливию на экзамен, а я, прежде чем забрать ее, прошлась по улицам в одиночестве. Все было вроде хорошо, но в то же время не так, как я хотела. Я не могла назвать квартиру, в которой жила домом. Там не было моих полотенец, и на полках стояли не те рамки. На самом деле я даже не знала, где там находятся мусорные пакеты, потому что два раза в неделю мусор забирали, как и неиспользованные продукты, люди, которых я ни разу не видела. Я не была там хозяйкой и задумалась, а готова ли я к замужеству? Оставила ли я в своем теле и разуме пространство для мужа? Могу ли я позволить ему защищать меня, несмотря ни на что? Смогу ли представлять его, как своего мужа, с полным пониманием этого слова? Принимать его мысли, планы, убеждения и необходимость порой уступить? Жак Фреско сказал: «Мы либо научимся жить вместе, либо погибнем по одиночке».
Я приехала в школу, ожидая, пока моя девочка выйдет из кабинета. Автобус возил детей, и родителей тут не было, но сейчас я хотела, чтобы Адам был рядом. Я не настолько хотела себе мужа, как ей отца. Черт, я сама испортила ее детство и пыталась исправить свои ошибки за счет других.
— Донна, меня взяли, — услышала я ее счастливый голос.
Я обернулась и потянулась к ней, чтобы обнять.
— Я не сомневалась в тебе, — сказала я, когда слезы жгли глаза. — Я никогда не сомневалась в тебе.
Мы ехали в супермаркет, и всю дорогу она рассказывала, какие там были задания, и с чем ей было труднее справиться. Я смеялась, а она гордилась проделанной работой. И я гордилась ею, осознавая, что на самом деле моей заслуги в том, что она знает, нет совершенно.
Позже мы сразу направились в салон, и когда вошли, держась с Лив за руки, все обратили на нас свой взор.
— Здравствуйте, девушки, — улыбнулась я. — Это Оливия.
— Привет, Оливия, — говорили работники, не отводя от нее взгляд.
Моя дочь была действительно удивительно красивой. Этот нереальный контраст светлых глаз и темных волос сводил с ума. И пока что детская наивность была так очаровательна. Я буду защищать ее сердце до тех пор, пока смогу, ведь мое не защищали, когда я была в таком возрасте. Я смотрела на нее, и она улыбалась, словно уже знала что-то по-настоящему ценное. Я подмигнула ей, и мы прошли в кабинет. Оливия рассматривала фотографии, когда я делала ей какао, и улыбка не сходила с ее лица. Она была такой маленькой и такой красивой.
— Ты тут работаешь? — спросила девочка.
— Раньше работала, а сейчас бываю очень редко.
— Почему?
— У меня есть ты, — улыбалась я. — И я предпочитаю проводить время с тобой.