— Не надо из-за меня жертвовать мечтой, Донна, — смотрела на меня дочь. — Я когда-нибудь стану взрослой.
— В том и дело, милая, — вздохнула я. — Ты вырастешь, и я не хочу пропускать твое время, пока ты еще так наивна.
— Донна, мне семь лет, — нахмурилась она. — Я не маленькая и понимаю больше, чем ты думаешь.
— Тогда вот что я тебе скажу, — открыла я ноутбук. — Я больше не хочу быть визажистом. Я хочу чего-то нового. Чего-то совершенно другого и не похожего на это.
— Например, чего?
— Не знаю, — пожала я плечами. — Тетя Эмили раньше была адвокатом. Одним из лучших адвокатов, которых я когда-либо встречала. А потом Брайан купил ей ресторан, и она стала его владельцем. Она управляет им, говорит с людьми, а порой просто сидит там и читает, попивая любимый кофе. Она не боялась. Но я боюсь, Лив. Не все такие, как Эмили.
— Но если ты не попробуешь, то не сможешь быть счастлива.
Она сказала это так просто. Из уст моей девочки это звучало, словно люди недалеки от своих желаний. Словно мы никогда не опаздываем, и все, что делаем в этот момент, и является правильным. В какое мгновение мы перестаем мыслить, как дети? Когда случается тот момент, когда мы теряемся и остаемся одни? Мы думаем, что мы стена для своих детей, но на самом деле лишь они — наше единственное спасение.
— Ты и правда гораздо умнее, чем я думала.
«Я думаю, что всё в жизни — искусство. То, что вы делаете. Как одеваетесь. Как вы любите кого-то и как говорите. Ваша улыбка и ваша личность. То, во что вы верите, и все ваши мечты. Как вы пьёте чай. Как украшаете свой дом. Или как веселитесь. Ваш список покупок. Еда, которую готовите. Как выглядит ваш почерк. И то, как вы себя чувствуете. Жизнь — это искусство». Хелена Бонем Картер.
Вечером Эмили написала мне, что устраивает девичник и ждет меня через час, на что я ответила, что мне не на кого оставить Оливию. Она больше ничего не ответила, что меня удивило, если уж быть до конца честной, но я об этом не думала. Больше меня волновал Адам и его безразличие. Он игнорировал меня. Его телефон всегда был при нем, и если бы он действительно хотел, то позвонил мне, пусть и на три секунды, просто спросить, все ли в порядке. Ничего не значащая фраза в нужном контексте и сказанная правильным человеком вспыхивает искрами и бьет сильнее, чем любой меч. Но дело в том, что ничего не означающий звонок, который не был сделан вообще, так же бьет, пусть и не так сильно.
— Донна, я хочу есть.
— Что ты будешь?
— Я хочу пиццу, — невинно улыбнулась она.
— Оливия...
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — перебила она меня. — Я потом съем все, что ты скажешь.