Когда она качнула головой и на мгновение взглянула на меня, я, не выдержав, заплакала, закрывая лицо руками. Я наблюдала за ними, и они были в своем собственном мире. Кровь — это не всегда семейные узы. Семья — это нечто большее. Нечто глубже, и ДНК меркнет по сравнению. Адам поднял ее на руки и начал тихо петь какую-то песню. Он двигался под музыку собственного исполнения и покачивал бедрами. Наблюдая за ними, я почувствовала, как меня охватывает чувство умиротворения, и все, чего я хотела, так это назвать этого мужчину своим мужем. По документам. По кольцу в том числе. И по моей подписи, которая бы давала согласие на удочерение его любимой девочки. Аннабель и Джулия прибежали в кухню и стали так же танцевать. У них получалось это так смешно, и Адам пересадил Оливию себе на шею, а близнецов подхватил под мышки и закружился вместе с ними.
— Это и есть семья, — услышала я голос Эмили, которая вернулась в дом.
— Мамочка, — смеялся Адам. — Потанцуй с нами.
«Однажды шторм закончится, и ты не вспомнишь, как его пережил. Ты даже не будешь уверен в том, закончился ли он на самом деле. Но одна вещь бесспорна: когда ты выйдешь из шторма, ты никогда снова не станешь тем человеком, который вошел в него. Потому что в этом и был весь его смысл». Харуки Мураками.
Они веселились, а мы с Эмили пошли в спальню. Я хотела рассказать ей о том, что сказали мне юристы, психологи и юристконсульты. Я хотела услышать, что она думает, и услышать, что она все еще рядом со мной. Что она будет со мной, несмотря ни на что.
— Ну ладно, — села я на кровать, смотря на подругу. — Мы должны пожениться, потому что у нас дети, но...
— Я буду с тобой в течении всего твоего девичника, а потом и всей свадьбы. Я буду крестить твоего ребенка от любимого мужчины, и поливать цветы, которые ты все время будешь пересаживать в вашем саду.
— Спасибо Эм, — обняла я ее. — Правда, спасибо, что ты все еще рядом со мной, несмотря ни на что.
— Глупенькая. Я помню, как мы приехали сюда и жили в съемной квартире в Бруклине, — я засмеялась. — Помню, как копили деньги и не ели парой по два дня.
— Ага, — хохотала я, вспоминая. — А потом твой отец узнал об этом, и дал нам столько денег, что я сразу открыла салон, а ты защитила диплом. А потом спустя три года постоянного вкалывания, недосыпания и текилы мы переехали в наши квартиры на Манхэттене. Наши девичники и твоя встреча с Брайаном, которая перевернула и мою жизнь тоже.
— Все намного хуже, чем я полагал, — услышала я голос Адама за спиной. — Кажется, вам нужно время побыть только вшестером.