— Да, отдохни пока.
Ужином оказалась горсть сухарей и стакан затхлой воды. Если до завтра мы не придём в Бас-Тер, то нам придётся туго.
Солнце радостно играло лучами на волнах, словно покрытых ослепительной чешуей. Свежий солёный ветер дул прямо в корму, и косой парус баркаса приобрёл гордую лебединую стать. Я встал на носу корабля и закрыл глаза.
— Вот ради этого-то я и пошёл в море, — произнёс я, улыбаясь после тяжёлого дня.
— В пираты? — спросил Филипп, устало привалившись к мачте.
— Ну, в пираты я пошёл ради золотых дублонов.
— Стало быть, не очень успешно, если пришлось наш баркас забирать, — рыбак взглянул мне в глаза, и я на секунду устыдился.
— Может быть и не очень. До того момента всё шло хорошо, — ответил я.
— И у нас тоже, — буркнул француз.
— Если бы я не пошёл в пираты, то сейчас гнил бы в какой-нибудь канаве в Лондоне. Но мне посчастливилось оттуда удрать, и теперь я здесь, я жив, и у меня, по крайней мере, есть свой корабль.
— Никогда не бывал в Лондоне, — хмыкнул Филипп.
— Ты, наверное, дальше своего островка и не ходил никуда, — предположил я.
— Не довелось. Ну да на всё воля Божья.
Я фыркнул и прошёлся взад-вперёд по палубе. В религии я разочаровался ещё на лондонских улицах, когда понял, что бессмысленно уповать на бородатого дядьку на облаке. Ловкие пальцы, быстрые ноги и острый нож помогали мне выжить гораздо чаще, чем все боги, вместе взятые.
— В кого ты вообще такой набожный?
— В отца. Ты его с палубы скинул, — нахмурился рыбак.
— Пришлось, — я развёл руками.
— Оно и к лучшему, — к моему удивлению, Филипп улыбнулся. — У меня на Доминике ещё две сестры, надо же их кому-то кормить. Пусть лучше отец там останется. Видишь, Господь не допустил плохого.
Я расхохотался в ответ. Богословские споры с фанатиком — это как спорить с кирпичной стеной, никакого результата не будет. Но ради интереса я продолжил.
— Однако твой бог допустил, что я искупал твоего отца, чуть не раскроил тебе голову и украл ваш корабль.
— На всё воля Божья, — снова улыбнулся француз. — Может, оно всё и к лучшему.
Я снова рассмеялся. Непрошибаемый болван.
На следующее утро пресной воды у нас осталось на самом донышке. Сухари кончились вчера вечером, так что нам пришлось размачивать оставшиеся крошки в своей порции воды и завтракать получившимся бульоном.
Вдалеке на севере уже виднелись горы французского острова, поросшие густым тропическим лесом, поэтому сбиться с курса мы уже не могли. Зато мы могли сойти с ума на такой жаре, зная, что воду надо беречь. Изнуряющий зной сушил нас с самого утра, и я уже дважды успел прыгнуть за борт, чтобы искупаться в тёплом Антильском море.