Пороховой погреб нашёлся не сразу. Неприметный узкий коридорчик спускался вниз, в небольшую каморку, где на полу аккуратными рядами стояли войлочные тапочки, а за тяжёлой дверью хранился весь запас пороха. Конечно, без охраны тут не обошлось, и два трупа остались лежать в этой самой каморке.
— Готовьтесь, — шепнул я, открывая дверь к заветному погребу.
В полной темноте стояли бочки с самым опасным веществом на свете, и я улыбнулся, словно увидел старых друзей. Я взял маленький бочонок, расковырял его ножом и скомандовал отступление.
Порох стелился по полу маленькой серой змейкой, из погреба прямо к бойницам крепости. Парни вылезли обратно к лодкам, а я смотрел, как огонёк из опрокинутой лампы бежит по пороху, шипя и потрескивая. Наконец, я опомнился, выпрыгнул из окна, и мы изо всех сил рванули отсюда.
Когда прогремел взрыв, мне на секунду показалось, что я умер. Небо окрасилось красным, с неба начали падать камни, а в ушах стоял непрекращающийся звон. Я дотронулся до уха — на пальцах осталась густая, чёрная в темноте, кровь. Пираты сидели в шлюпке с ошеломлённым видом, а гребцы даже забыли о том, что надо грести дальше.
На «Мстителе» поднялись паруса, и барк помчался к нам. Шлюпки пошли навстречу. С бортов «Мстителя» вырвались всполохи пламени — пушки по моему приказу стреляли холостыми с двойным зарядом, чтоб напугать горожан. Но выстрелов я не услышал.
Нас подняли на корабль, и когда я поднялся на палубу, ко мне подбежал Филипп, пытаясь что-то объяснить. Я покачал головой и показал на уши. Звон всё ещё не проходил. Матросов, что были со мной в шлюпке, похоже, тоже контузило.
— К берегу! — попытался сказать я, и Филипп поморщился. Контролировать громкость я пока не мог.
Но зато меня услышала вся команда, и барк взял курс на гавань, освещённую горящими остатками Золотого форта. Я выхватил шпагу, указал прямо на Синт-Эстатиус и дьявольски расхохотался.
В городе нас уже поджидали солдаты. Прямо на берегу они устроили баррикады и стреляли из мушкетов. Хорошо, что в этом порту гавань оказалась глубокой, и мы смогли подойти поближе и стрельнуть по ним картечью. Я ходил по палубе, раздавая приказы и не обращая внимания на свистящие вокруг пули. Матросы дивились показному бесстрашию, но в глубине души я был в ужасе от происходящего и от того, что ещё будет.
Высокие дома в фламандском стиле, что стояли на берегу, в мгновение ока теряли своё великолепие. От выстрелов осыпалась белоснежная штукатурка, пороховой дым, грязь и кровь въедались в стены как кислота.
Под выстрелами мы подошли к причалу и двое матросов выпрыгнули, чтоб пришвартовать судно. Один из них, кажется, Уитли, сразу же словил голландскую пулю в грудь. Мы рассыпались целым градом ответных выстрелов, а когда «Мститель» пришвартовался, вся команда отправилась мстить за убитого.