– Данила, – проникновенно сказала я, – у тебя в руке топор. И ты весьма угрожающе им размахивал!
– А-а-а-а, – парень чуть удивленно осмотрел орудие и опустил руку. – Так это я не тебе… Заходи в дом, чего ты там засела?
– Только я не одна, с подругой, – предупредила я. – И коня надо куда-нибудь поставить. Желательно, чтобы соседи не видели.
– Ворованный, что ли? – проницательно хмыкнул сын травницы. Мы предпочли в подробности не вдаваться. Данила забрал поводья и подозрительно осмотрел Ксеню.
– Ты уверена, что ей можно доверять? – скептически спросил он у меня.
Подруга оскорбленно фыркнула.
– Можем и уйти! – обиделась она. – Идем, Ветряна. Убедились, что этот хмырь жив-здоров, и будет! Зря ты за него волновалась!
– А я вас не просил за меня волноваться! – огрызнулся он. Ксеня демонстративно отобрала у него поводья и потянула меня к калитке.
– Ну ладно, оставайтесь, – недовольно буркнул Данила и устало потер глаза. – Раз уж пришли.
И поплелся к крылечку. Мы потоптались для вида, привязали Кайроса под навесом и тоже двинулись в дом.
Внутри Данила осторожно выглянул в окно, плотно задернул все занавески, закрыл дверь на щеколду и только после этого зажег лучину. Я подавила невольный вздох. Выглядел парень плохо: глаза красные, воспаленные, обведенные темными кругами. Лицо осунувшееся, спина сутулая, словно от непосильной тяжести.
Мы молчали, рассматривая друг друга и не зная, с чего начать.
– Почему ты не приходишь в часовню? – осмелилась я. – Ты смог что-нибудь узнать?
Парень тяжело опустился на лавку, согнув плечи как старик.
– Да… я снова их видел.
– И что? – одновременно спросили мы с Ксеней.
– Двоих уже нет, – мучительно сказал он. – Мальчика… и той девочки, дочки старосты. Я видел… Видел, как их убили. Клинком прямо в сердце!
Мы ахнули. Ксеня зажала рот ладонью, расширившимися глазами глядя на Данилу.
– Пресветлая Матерь… А остальные? Ты видел, кто это сделал?
– Чудовище! – с болью воскликнул парень. – Это сделало чудовище! Но я не смог его хорошо рассмотреть. На нем был черный балахон с капюшоном. И я его не вижу, он словно в тумане.
Парень замолчал, не в силах продолжать. Плечи его опустились еще ниже. Я пораженно молчала. Ксеня решительно встала, села на лавку рядом с Данилой и положила руку ему на плечо.
– Ты должен нам все рассказать, – твердо сказала она. – Все до мельчайшей подробности! Там еще остались дети, и нужно сделать все, чтобы их спасти. Рассказывай.
Парень покосился на ее ладонь, но убирать не стал. Даже плечи чуть распрямил.
– Там темно, – начал он. – Похоже на какой-то склеп или темницу. Сыро. Вверху окошко, но такое маленькое, что и кошке не пролезть. Единственный выход закрыт тяжелой дубовой дверью с железным засовом снаружи.