– И если нас поймают…
– Меня в лучшем случае на конюшне выпорют и в деревню сошлют коровам хвосты крутить, а тебя… Не знаю. Если до приезда гостей успеют поймать, то им отдадут, а если после…
Я замолчала.
Я долго уже размышляла о том, куда нам с Ири податься. Само собой, подальше отсюда, может быть, даже через пролив… Но до побережья еще предстоит добраться, а ведь зима на носу! Зимы у нас суровые, путешествовать на своих двоих и опытные странники не отваживаются, отсиживаются где-нибудь в тепле… А мы? Я, сроду не бывавшая дальше матушкиной деревни, да девочка-подросток – далеко ли мы уйдем?
Можно было бы купить лошадей, да вот беда: я не умею ездить верхом! Взять еще и повозку? Править-то я умею, телегой, во всяком случае, правила в деревне… Но как это проделать, не привлекая к себе внимания? Где держать этих лошадей? Корма им задать и вычистить я еще смогу, но вот запрягать и распрягать – та еще забота!
Нет, с лошадьми хлопот полон рот, а случись что – даже в лесу с ними не спрячешься. А на дороге беглецов выследить намного проще…
У матушки моей в погребе не отсидишься, там искать станут в первую очередь. Да она и сама убоится герцогского гнева, решит, что внучка от своего счастья бегает, да и шепнет кому надо, где мы с Ири прячемся.
– Нужно уходить по первому снегу, – сказала вдруг она, до того сосредоточенно о чем-то размышлявшая. – Чтобы следы укрыл.
– На снегу, наоборот, намного виднее, – нахмурилась я и вдруг вспомнила слова Ирранкэ: «Мы и на рыхлом снегу почти не оставляем следов». Может, Ири сумеет не потревожить и снежинки, но мне это уж точно не по силам!
– Это как идти, – задумчиво проговорила Ири. – Главное – убраться подальше, а самые морозы лучше где-нибудь переждать. Только нужно такое место, где нас точно не станут искать…
– А что, если… – я прикусила губу. – Старая герцогиня!
– Что? О чем ты, мам?
– Вдовствующая герцогиня, матушка его светлости, – напомнила я. – Она живет в своем поместье к западу отсюда, днях в пяти, кажется. Он приглашал ее на праздник, а она ответила, что уже слишком стара для такого путешествия и увеселений. Ей никогда такое не нравилось…
– И ты думаешь, она нас пустит? – тихо спросила Ири. – И не выдаст?
– Не знаю, но очень на это надеюсь, – честно ответила я. – Ко мне она всегда относилась благосклонно. И тебя видела, когда приезжала навестить сына. Ты была еще совсем крохой, только-только научилась ходить… Ее светлость строгих нравов, но мне почему-то выговаривать не стала, вздохнула только, покачала головой и дала тебе старинную серебряную монетку на счастье.