Этой ночью Ири исполнялось двенадцать. Совсем взрослая стала… Как я ее, такую большую, понесу на чердак? Дочка уснула, положив голову мне на колени, свернулась клубочком на лавке… не будить же? Пускай спит до полуночи, решила я, как раз свеча догорит, хозяин выразительно хмыкнет, мол, пора и честь знать… И мы пойдем в свое логово, зароемся в сено, укроемся как следует и заснем уже вдвоем под вой ветра и грохот…
Какой еще грохот?
Видно, я тоже задремала, привалившись к стене, а очнулась, когда распахнутая дверь с треском ударилась о стену.
Наверно, тот путешественник вернулся, решила я. Хорошо, хватило ума на это, а то сгинул бы…
Но нет, это был не он. Незнакомец в длинном, подбитом дорогим мехом плаще с высоким воротом и меховой же шапке остановился на пороге, огляделся, потом прикрыл дверь и кивнул хозяину.
Тот живо подскочил к гостю и уставился выжидательно.
– Коней моих – на конюшню, – сипло приказал тот и швырнул на стол несколько тускло блеснувших золотых. – Что случится с ними – тебя в сани запрягу и кнутом погонять стану. Ясно?
– Конечно, господин, – сглотнул тот, сгребая монеты. – Сию секунду! Чего изволите?
– Горячего вина. И поживее.
Хозяин взглянул на меня, но я притворилась спящей, так что он сам сунулся на кухню, пинком разбудил Дени, и тот загремел посудой. Хозяин же побежал будить конюхов, даже шубы не накинув, а снаружи было ой как холодно!
Гость же, не раздеваясь, тяжело сел на лавку и опустил голову на руки. Видно было, что устал он сверх всякой меры.
– Извольте, господин, – прошелестел Дени, опасливо ставя на стол дымящуюся кружку и тарелку с нарезанным сыром и копченым мясом. – Лучшее, что у нас есть, уж не обессудьте…
Тот только руку поднял, мол, поди прочь. В самом деле, будто он рассчитывал найти в этой дыре сколько-нибудь приличное вино! Хотя… как знать, может, хозяин и приберегает бочоночек-другой для знатных господ, ведь заносит их иногда и в такие края.
Гость снял все-таки шапку. Волосы у него оказались светлые, русые вроде бы, хотя в таком свете толком не разберешь. Лица тоже было не разглядеть, я видела только левую его сторону, располосованную старым, уже побелевшим шрамом: он начинался на подбородке и терялся в волосах повыше виска.
Он глотнул вина, поморщился и поставил кружку.
– Господин… – продрогший хозяин на цыпочках подошел к нему. Что ж он так вытанцовывает? Неужели признал какую-то важную особу? Вот не было печали, подумала я и крепче прижала к себе Ири. – Лошадок ваших обиходили лучше не надо, не извольте беспокоиться!
– Хорошо. Комнату мне, – приказал тот.