— Вы живы, Новиковы?
Филипп, молодой солдат-фронтовик, выглянул в окошко:
— Батя, гляди, Семен Буденный вернулся!
Он опрометью кинулся к двери, откинул засов, выбежал на улицу и крепко обнял драгуна.
И вот они встретились снова, Филипп и Семен Михайлович, через три года в станице Платовской. Войну они прошли порознь, судьба разбросала их по разным фронтам.
Вслед за сыном вышел и степенный бородач Корней Михайлович.
— Давно тебя ждем, Семен…
— Ну как тут живете?
— Живем тревожно, — ответил Корней Михайлович.
— Верно ли, что в правлении все еще сидит атаман?
— Аливинов, чтоб ему было пусто! — Корней Михайлович сплюнул. — И все еще властвует в Великокняжеской окружной атаман. А правда, Семен, что в Петрограде, в Москве уже прочно установилась Советская власть? Тебе об этом известно?
— Известно. Будем и у нас ее устанавливать.
— Богатеи-то за свою землю зубами вцепятся — не захотят отдавать, — вздохнул Корней Михайлович.
— А мы силой возьмем. Надо будет — и головы срубим…
— А поможет кто? Питер да Москва далеко.
— Фронтовиков разве мало вернулось в станицу? — спросил Семен.
— Городовиков вернулся.
Семен Оку Ивановича знал хорошо. Никифоров тоже здесь (с Никифоровым Семен служил в одной дивизии, после революции Семен был председателем, а Никифоров — членом солдатского комитета. Это был молодцеватый подпрапорщик, награжденный за храбрость тремя Георгиевскими солдатскими крестами).
— Была у нас сходка, — продолжал Корней Михайлович. — Никифоров говорил: подождем Семена, приедет, порешим, как лучше нам повернуть за Советскую власть. Ты, он говорил, с большевиками крепко дружил…
— Был у меня в Минске первостатейный учитель, — подтвердил Семен Михайлович, — Михаил Васильевич Михайлов[1], председатель совета.
— А ты тоже в их партии?
— В нашей партии, хочешь, Корней Михайлович, сказать? Пока еще нет. Но стою за Ленина.
Увидев, что Филипп не отрываясь смотрит на его «Георгия» восторженным взглядом, Буденный улыбнулся:
— За что я их получил, в другой раз расскажу. И как они меня от расстрела спасли — тоже после. Сейчас некогда.
Буденный накинул куртку, еще раз улыбнулся, увидя разочарованное лицо Филиппа, попрощался:
— До вечера. Вот что, Филипп, — обратился Семен к жадно слушавшему младшему Новикову. — Собери-ка нынче вечером всех фронтовиков ко мне в хату. Кого сам встречу — сам позову.
Филипп вышел. Мороз сразу прихватил нос и уши. Зима в восемнадцатом была бесснежная, лютая. Ветер подметал начисто лед на застывшем Маныче. Филипп пришел к братьям Сорокиным. Братья были очень похожи друг на друга, хотя и не родились близнецами, старший был бондарем.