После этого, спохватившись, белые плотно обложили район станции Гашун, умело замаскировали орудия. В темноте они пытались просочиться в боевые порядки красного отряда.
Темная осенняя ночь и плохая погода способствовали успеху белых.
Заместитель командира полка Ока Иванович Городовиков приказал Баранникову разведать обстановку.
Разведчики тронули коней. Вскоре Баранников оказался впереди всех. Он внимательно присматривался к вспышкам орудий белогвардейцев и быстро установил их примерное расположение. Послав связного с донесением обратно в эскадрон, Баранников на полном скаку ворвался на батарею противника. Огнем управлял офицер, удобно устроившийся на передке одного из орудий.
Баранников осадил коня и грозно спросил:
— Куда стреляешь?
Оробевший офицер едва успел ответить: «Веду огонь по красным», как был зарублен Баранниковым.
Артиллеристы прекратили огонь.
— Чего стоите? — закричал Баранников. — А ну поворачивайте орудия!
Перепуганные артиллеристы повернули орудия и перенесли огонь на своих.
Рассветало… Оставив несколько бойцов для присмотра за артиллеристами, Баранников с другими разведчиками кинулся в тыл к белогвардейцам.
Беляки потеряли немало офицеров и солдат, оставили на поле боя орудия и пулеметы.
В результате противник был отброшен на тридцать километров.
В этом бою произошел любопытный случай. Белогвардейцы настолько потеряли всякую ориентировку, что даже после боя, когда наша кавалерия стала строиться, один из белых казаков встал в строй эскадрона Баранникова.
— Ты какого полка? — задали ему вопрос.
Белогвардеец лихо отрапортовал:
— Пятого казачьего Романовского полка, первой сотни, казак Болдырев.
Тут к нему подскочил командир взвода Белик и приказал сдать оружие. Казак стал кричать:
— Братцы, вы что, не узнаете меня, что ли? Я ведь Болдырев, казак первой сотни.
Партизан вырвал у него винтовку, стащил с лошади. Только теперь казак понял, что с ним произошло.
После боя Буденный собрал командиров полков и эскадронов. Каждый командир докладывал, что произошло в подразделении. Дошла очередь до Баранникова. Он вскочил с места, тряхнул светлорусым чубом и, став по команде «смирно», со звоном пристукнул шпорами.
Семен Михайлович улыбнулся и сказал ласково:
— Коля, мы-то сейчас не на позиции, можно просто, по-товарищески…
Баранников ответил:
— Семен Михайлович! У меня выработана дисциплина. На всю мою жизнь.
— Ну ладно, — согласился Буденный, — расскажи, как у тебя дела?
Баранников доложил очень сжато, быстро и коротко.
Тогда кто-то напомнил:
— А что же ты про Кузьменко молчишь?
И Баранников рассказал волнующую историю.