— В царских условиях живет, подонок! Квартира-то точно от тестя осталась, потому что сам он ничего в жизни не добился. Эта гнида может только за счет других существовать, а жена все терпит, идиотка! — не сдержалась я, увидев роскошную «сталинку» в тихом центре Москвы относительно недалеко от театра.
Дом, как сейчас и положено, был оснащен не только домофоном, но еще и охранником, который, узнав, к кому я приехала, сказал, что дома никого нет, и посоветовал:
— Вы лучше завтра приезжайте, потому что Тамара Томасовна наверняка сегодня из больницы очень поздно вернется, а может, и заночует там.
— А Воронцов? — спросила я.
— А он вообще неизвестно когда будет — это же она с ним в больницу уехала. Избили его так, что живого места нет.
— А поточнее? — попросила я.
— Тут у нас целый бой был, когда некоторые чересчур борзые решили детскую площадку убрать, а вместо нее автостоянку сделать. В результате площадку отстояли, и машины жильцам приходится оставлять с другой стороны дома. Оттуда во двор можно обойти вокруг дома, а можно через проход между домом и школой. Те, кто в крайних подъездах живет, именно этой короткой дорогой и ходят. В том числе и Воронцов. Там-то его и встретили. И ведь не видел никто ничего, потому что в торце дома окон нет, и в школе никого — занятия-то уже кончились. Мальчишки в мяч на площадке играли, вот один из них его туда и запулил. Пошли они за мячом и Воронцова увидели. Узнали уж не знаю как — у него все лицо разбито было, и прибежали ко мне. Я пошел посмотреть, а то вдруг разыгрывают, потому что обычно Воронцов раньше десяти вечера не возвращается. Нет, точно он был. Причем кровь у него еще даже не засохла. Тогда я «Скорую» с полицией вызвал и Тамаре Томасовне позвонил. «Скорая» Воронцова забрала, и Тамара Томасовна с ним уехала, полиция покрутилась и тоже уехала. Вот и все.
— А когда к тебе мальчишки прибежали? — поинтересовалась я.
— Да как раз на НТВ новости начались, в семь, значит.
Выяснив, в какую больницу нужно ехать, я отправилась туда. Воронцов находился в операционной, его жена в окружении родственников сидела и плакала в коридоре, а в стороне стоял пожилой полицейский, на которого никто не обращал внимания. Я подошла к нему и поинтересовалась, а что, собственно, произошло, потому что мне очень-очень нужно поговорить с Воронцовым, а тут такое!.. Но мне же все равно нужно! Вот и хочу узнать, когда это сделать можно будет.
— Что произошло? — переспросил полицейский, злой настолько, что ему необходимо было хоть кому-то выговориться. — Очень странный гоп-стоп произошел! И конкретный «глухарь»! У потерпевшего не взяли ничего, кроме бумажника, а смартфон, часы и золото оставили — это все уже жене передали. То есть преступник знал, что на этом легче всего спалиться, значит, не новичок. А с другой стороны, зачем было так жестоко терпилу бить? Оглушил его, взял бумажник и делай ноги. На хрена задерживаться? Ладно бы дело ночью было, когда вокруг ни души. Но почти днем? Хотя там и днем постоянно что-то случается, — ради справедливости добавил он.