Он выходит в коридор. Натягивает ботинки на босые ноги и даже не завязывает шнурков.
Она стоит посреди спальни, все еще голая, униженная его поведением, которого не понимает, и наблюдает за ним через дверь. Якоб еще раз возвращается к ней. Его лицо мягкое, словно он только пришел, чтобы лечь с ней в постель, вместо того, чтобы уйти из ее дома.
— Почему ты уходишь? — спрашивает она. — Не уходи.
Он просто говорит:
— Тебе больше не нужно ничего бояться.
Затем он вытаскивает что-то из кармана своей куртки. Тонкую стопку бумаги.
— Я решил, что ты должна это прочитать. Независимо от того, какими будут последствия.
Что происходит? При всех этих артистических размышлениях — как он может посвящать столько мыслей просто какому-то тексту?
Она берет листки в руку.
Якоб поднимает ее руки к своим губам, целует ей пальцы и уходит. И лишь тогда, когда дверь за ним захлопывается, Дерия чувствует слезу на своей щеке. Она медленно скатывается по коже и затем падает на бумагу. В тот же момент в ней поднимается злость. Злость на того, кто с таким холодным расчетом играет ее чувствами. Злость на себя, потому что она это допускает. Злость на свое сердце, потому что оно сейчас так отчаянно бьется, хотя только что было исполнено счастья.
Лучше бы оно заржавело!
Она бросает бумагу на комод, бежит в ванную, чтобы принять душ, и поспешно одевается. Обнаженной она чувствует себя слишком ранимой. Затем она берет в руки пачку бумаги и неловкими движениями листает ее. В одном месте бумага надрывается. Ей все равно. Она хочет знать только одно — что там написано. Что в его глазах имеет такое значение, что он считает настолько важным, из-за чего вынужден так жестоко обходиться с ней.
Она садится на кушетку. Один подползает, трется головой о ее подбородок, а затем сворачивается на коленях, превращаясь в мягко вибрирующий клубок. Он немного успокаивает ее. Поначалу. Затем она начинает читать.
И понимает все.