Мы собрали вещи, «похоронили» по заведенному обычаю закопченные пустые банки от тушенки, сожгли весь мусор и двинулись в обратную дорогу. У Зямы было с собой расписание электричек, и мы подсчитали, что, если будем идти в среднем темпе, то успеем прямо на электричку. Если же нет, то следующую придется ждать около часа. Мы взяли темп и потопали. В Иклинском, когда мы проходили по улице, местный мужик бросил нам с крыльца своего дома издевку:
– Ну что, походнички, нашли что-нибудь?
– Нет, – коротко огрызнулся я ему в ответ, и мы пошли дальше не останавливаясь.
Разговаривать по теме с ним не было времени, да и как-то побаивались мы тогда незапланированных знакомств и бесед. Мы тогда были только начинающими в «черной» археологии, и не знали еще очень многого. Я догадывался, что мы мало знаем о реальной жизни и о том, как правильно разводить местных жителей на разговор. Нам все это еще предстояло узнать. Точнее, мне одному.
После похода в Иклинское Зяма взял большой тайм-аут. Он, как человек настроения, нуждался в смене впечатлений, и после нашего похода вскоре отправился вместе с Юлькой к своему дяде Игорю на дачу. Отдыхать, ходить на рыбалку, пьянствовать. Зная его, я был уверен, что он теперь всем друзьям и знакомым будет подолгу рассказывать о наших с ним похождениях в лесу. Наверное, ради этой самой возможности потом кому-то рассказать что-то эксклюзивное он и пошел в журналистику как в профессию. Так он очень быстро нашел себя в этом ремесле, и было непонятно, где заканчивается журналист и начинается просто Зяма. Он по своей натуре не мог хранить информацию, он везде ею делился со всеми. То есть, ему по натуре была ближе скандальная журналистика.
Я же всегда старался смотреть вглубь вещей, прикладывать усилия для познания скрытых смыслов. И интуитивно я чувствовал, что склоняюсь к серьезной исследовательской работе в области истории и обществознания. Так что, когда я неделями просиживал в библиотеке и поглощал из книжек информацию о боях под Москвой, – это тоже была журналистика, точнее, исследовательская работа.
Между тем, после нашего похода в Иклинское мой собственный интерес к копанию только усилился. Уже дома я стал спокойно анализировать весь наш поход, оценивать достигнутый успех и выявлять неудачи.
За эти 4 дня я научился очень многому, в какой-то мере свой прошлый туристический опыт мне передал Зяма. Самым важным результатом для себя определил то, что я больше не боялся леса, природы, отсутствия людей. Пустынность, столь характерная для малообжитых мест, стала моим союзником. Там, где нет людей, для путешественника нет опасностей, кроме тех, что он может создать для себя сам. И, если человек верит в свои силы, на всем протяжении похода совершает лишь обдуманные поступки и не делает ничего во вред природе, он может спокойно выжить без привычных всем нам городских удобств и развлечений. На природе жизнь проста, она вся находится в твоих руках.