Первыми нашими находками стали гильзы от немецкого пулемета. Их в одном месте было набросано довольно много: здесь, скорее всего, стоял и стрелял немецкий пулемет. После того, как нам надоело копать гильзы из грязной лужи, которую быстро стала представлять собой яма, мы решили тоже двинуться подальше в лес. Я пошел первым, а поскольку я обычно специально петляю влево-вправо, чтобы лучше рассмотреть новое место, то ребята решили выждать, когда же я остановлюсь на каком-то пятачке.
Буквально через 5—10 минут хождения в заснеженном и освещенном ранним весенним солнцем лесу я понял, что серьезно копать здесь у нас не получится. Стоило опустить лопату в снег и сделать пару движений, как из-под вынутой земли начинала сочиться вода, которая очень быстро заполняла яму. Вода была холодная, очень злая. Было элементарно некомфортно все время опускать туда руку в перчатке и пытаться где-то там, в холодной грязной жиже нащупать то, на что отреагировал металлоискатель. Попадались в основном осколки, алюминиевые тюбики от мазей, зубных паст, сыра «Тильзитер» с маркировкой 1941 и 1942 годов. Ребята уже подошли ближе к тому месту, где я копал, и я уже переключился с копания на осмотр окрестностей, как вдруг… Мое внимание привлек некий ярко-рыжий от ржавчины округлый предмет, который висел на кустах метрах в десяти от меня. Его очертания были мне очень знакомы. Я сразу все понял, и заорал камрадам: «Эй, эхе-хей! Я наше-е-е-л! Идите сюда-а-а!».
Она висела метрах в пятнадцати от меня, висела на ветке мелкого кустарника. Светило практически полуденное апрельское солнце, и на белом снежном фоне ослепительно-холодного леса немецкая каска ярко-ржавым пятном с безумно знакомыми моему воображению обводами козырька и купола бросалась в глаза особенно выразительно.
У меня внутри что-то замерло. «Настоящая… Самая настоящая немецкая каска! В этом далеком лесу, где шла война, где были бои. Это самая настоящая каска, это сама история!» Я бежал по довольно глубокому рыхлому снегу, бежал прямо к ней. Я больше ни о чем не думал, я хотел как можно скорее дотронуться до нее, получше рассмотреть вблизи, потрогать руками, разглядеть со всех сторон. Короче, это был фетиш, которого вожделели наблюдать мои глаза. И вот я подошел совсем близко к тому месту, где она находилась.
Момент истины, он длился меньше минуты. Даже меньше, чем полминуты. Всего секунд десять, не больше. Очарование артефактом прошло очень быстро, отрезвление пришло практически сразу.
Немецкая каска висела на ветке, у нее сверху был прогнивший купол, но сама по себе она была довольно крепкая. Я взял ее в руки – довольно увесистая вещь.