– Никакого Санта-Клауса нет! – заорал я еще отчаяннее: неужели она думает, что я верю в эту чушь?
– Ты раньше любил меня. Ты стеснялся говорить мне это на словах, но я видела любовь в твоих глазах. Барт, что изменилось сейчас? Что такого я сделала, что ты возненавидел меня? Скажи мне, и я изменюсь, я стану лучше.
Посмотрите на нее… выгадывает последние секунды перед смертью и искуплением. Бог пожалеет ее, когда ее будут оплевывать и унижать.
Я безжалостно сузил глаза и занес руку с ножом, который на самом деле мне дала не бабушка, мне его дал Джон Эймос, как раз перед приездом старой ведьмы Мариши.
– Я – черный ангел возмездия, – сказал я дрожащим голосом, – я пришел во имя справедливости, потому что под ангельским ликом ты прячешь свои грехи.
Она повернула Синди так, чтобы загородить ее собой. И пока я глядел, что это она там делает, выбила у меня нож правой ногой. Я побежал за ним, но она быстро задвинула нож ногой под буфет. Я бросился на пол, чтобы достать нож, но в этот момент она поставила Синди на пол и оседлала меня. Схватив одной рукой меня за волосы, а другой вывернув мне руку, она заставила меня встать на ноги.
– А теперь мы посмотрим, кто здесь главный, а кто будет строго наказан.
Она била и таскала меня за волосы, потом протащила до дверей моей комнаты и бросила там на пол. Быстрее, чем я смог подняться на ноги, она закрыла дверь и повернула снаружи в замке ключ.
– Шлюха, выпусти меня сейчас же! Или ты выпустишь меня, или я подожгу здесь все. И мы все сгорим, сгорим, сгорим.
Я слышал, как тяжело она дышала, опершись на дверь снаружи. Я попытался найти запас спичек и свечей, которые всегда держал в комнате. Но все исчезло. Все: спички, свечи, даже зажигалка, которую я украл у Джона Эймоса.
– Ворюга! – заорал я. – Все в этом доме воры, обманщики, шлюхи и лжецы! И все вы охотитесь за моими деньгами! Ты надеешься, что я умру сегодня, завтра, на следующей неделе или в следующем месяце, но я не умру только ради того, чтобы увидеть тебя в гробу! Да, мама! Я буду жить, пока не умрет последняя из вас, чердачных крыс!
Она быстро пошла в холл. Я испугался. Я был заперт. Не знал, что делать. Говорил же мне Джон Эймос: подожди до ночи Рождества, чтобы все совпало в точности с той ночью, когда случился пожар в Фоксворт-холле. Сделай свое дело так же, но по-своему, говорил он.
– Мама, – прошептал я, стоя на коленях и плача, – я не хотел ничего этого. Мама, пожалуйста, не уходи, не оставляй меня одного. Я не хочу быть один. Я не хочу быть таким. Почему ты должна жить со своим братом? Почему ты мне лгала? Отчего бы вам просто не жить рядом, и мы были бы вместе, а ты вела бы достойную жизнь?