— Я взяла тебе кофе, — сказала я. — Это наименьшее, что я могла сделать, учитывая твою жалкую жизнь.
— Позволь мне встать.
Я отошла и подождала. Он медленно отстегнулся и соскользнул вниз. Впервые мы вот так стояли рядом. Мне до ужаса льстило то, насколько он больше меня. Огромные плечи, мышцы… Стена, а не мужчина.
— Можем выйти в тамбур, — сказал он, складывая спальный мешок. — Жалкий, бездарный вермонтский мальчишка с небольшим имуществом не прочь подышать свежим воздухом.
Я кивнула:
— Ты такой и есть. Печально, но факт.
Он закончил возиться со спальным мешком и взял свой кофе. Следуя за ним до тамбура, я размышляла, считается ли мой жест знаком внимания.
5
— Прости, что вел себя как придурок, — сказал он. — Я иногда перебарщиваю.
— С женщинами?
— Наверное.
— А вообще ты любишь хвастаться?
— Только если рядом есть девушки, красивые, как ты.
— Как давно ты придумал эту фразу?
— Не так давно. Что, если я действительно так думаю? Может, я правда считаю тебя красивой. Вот какого ты роста?
— Метр шестьдесят восемь.
— Ты знала, что это идеальный рост? Воздушные гимнасты примерно такого же роста. Человек-ядро тоже. Да, люди, которыми стреляют из пушки… Ровно метр и шестьдесят восемь сантиметров.
— Ты это только что выдумал.
— Это известный факт. Все об этом знают. Если ты захочешь устроиться на работу на карнавале, на собеседовании такой вопрос зададут тебе первым. Даже укротители львов примерно такого же роста.
— Ты работал в цирке?
— Конечно.
— Но ты намного выше.
— Женщинам нужно быть метр шестьдесят восемь. Рост мужчины неважен, особенно если он работает за кулисами. Этим я и занимался. Я в основном зазывал людей бросать мячи в бутылки. Простой уличный зазывала.
— Не верю ни единому твоему слову.
— И… и однажды меня укусил лев. Наверное, ты снова не поверишь. Прямо в бедро. В мясистую часть. Я тогда спал, когда она появилась из ниоткуда — львица по кличке Конфетка. Она славилась скверным характером, но у меня никогда не было проблем с Конфеткой. Она виновато смотрела на меня, словно хотела извиниться, но это у нее в крови, в конце концов. Я был всего лишь ночным перекусом.
— У тебя талант выдумывать на ходу, только вот меня надолго не хватит.
Он пожал плечами и сделал глоток латте. Мы стояли между двумя вагонами и смотрели друг на друга, опершись на противоположные стенки. Рельсы, казалось, летели у нас под ногами, а в воздухе витал неясный аромат сенокосных угодий, золы, возможно, дождя и механический запах мотора.
— Я часто думаю о том, почему Конфетка отпустила меня. Эта мысль прямо преследует меня.