— Я не готовился. Придется импровизировать.
— Едва ли. Посмотрим, как это у тебя получится.
Он был чертовски хорош. У меня в животе все сжалось. Идиотское чувство, но я ничего не могла с этим поделать. Он улыбнулся. Примерно так же он улыбался во время нашего фехтовального поединка.
— Ладно, Хезер. Я признаю, что иногда могу быть бестактным. Я не должен был называть Нью-Йорк тюрьмой, учитывая то, что ты вот-вот туда поедешь. Я полный олух. Я сказал полную глупость, не обдумав последствий.
— Да уж, ты точно олух.
Людям приходилось обходить нас, чтобы пройти. Мы стали пресловутым речным камнем. Мы вынуждали воду обтекать нас. Одна пожилая леди в черном платке и с букетом астр кивнула нам и зашагала вниз по улице.
Джек подошел ближе. Я тут же ощутила резкий прилив крови к шее.
— На автомагистрали мы можем гнать сто шестьдесят километров в час, — наклонившись к моему уху, прошептал он. — Ты когда-нибудь ездила на такой скорости? Тебе понравится. Ты никогда не забудешь эту поездку.
Он отстранился. Я смотрела на него секунд десять. Он тоже не отрывал от меня взгляда.
— Сперва скажи, что ты дубина, — сказала я.
— Ты дубина.
— Нет, скажи, что ты дубина.
— Хорошо, ты дубина.
Он улыбнулся. Я обожала его улыбку.
Он прекрасно понимал, что я на крючке. Он снова достал мороженое.
— Оно растает, если мы его сейчас же не съедим, — сказал он. — Вот это будет трагедия.
— Куда ты хочешь поехать?
— Я заприметил одно местечко.
— Какое?
— Расслабься, Хезер. Поверь мне. Ты можешь мне доверять, ты знала об этом?
— Разве?
— Я ведь могу неправильно понять твои слова. Ты хочешь или можешь довериться мне?
— Ты мне нравишься, Джек, но то, что ты сделал, — полный провал.
— Я знаю, и мне жаль, что так вышло. Не могу пообещать, что это не повторится, но я не хотел обидеть тебя.
— А мне кажется, хотел. Именно это меня и пугает. Именно это ранит больше всего.
Он кивнул.
Я была от него без ума.
И тут я вспомнила, как я выгляжу. Ничего привлекательного. У меня не было зубной щетки. Не было сменной одежды, и я по-прежнему была вся потная.
Моя шея, как всегда, горела. Я чувствовала, что моя футболка промокла от пота.
Сделав глубокий вдох, я обошла машину сзади. Когда я открыла дверь, он повернул меня к себе и поцеловал. Тут-то и возникла та самая животная страсть. Мне казалось, что я не могу поцеловать его достаточно крепко, как будто моей силы было мало. Этот поцелуй был похож на тот, в фехтовальной студии. Он наклонил меня назад, и мне казалось, что я вот-вот сломаюсь пополам. Я протянула руку и прижалась к его груди, и уже ничто в этом мире не имело значения, кроме поцелуя Джека, его тела, запаха древесины, земли и рек.