- Конечно!
- Да хоть с одноглазым бегемотом, мне все равно!
- Это говорит о широте твоих взглядов. Не съешь все помидоры, оставь парочку на салат.
- Да хоть с десятью одноглазыми бегемотами, если ей это нравится. У каждого свой вкус.
- Я с тобой совершенно согласна.
- Чего мне дергаться? Ну нравится ей Инид Роллинз. У меня все равно в сто миллионов раз больше друзей. А вообще-то это я привела ее к нам в дом.
Джессика на любила вспоминать, что Инид из двух сестер выбрала Элизабет. Она не могла ей этого простить.
Слезы брызнули у нее из глаз.
"Чертова Инид, - выругалась она про себя. - И чертов Брюс. Они оба ей не нужны. Стоит ей шевельнуть пальцем, да за ней любой побежит, это все знают. Разве ее вина, что на Инид и Брюса ее чары не действуют".
Элис Уэйкфилд ласково погладила дочь по плечу. У младшенькой (на целых четыре минуты младше Элизабет) такие вспышки были обычным делом. Это началось еще в детстве. Но они скоро проходят, как гроза летом.
- Не волнуйся, радость моя, твое место в сердце Лиз никто не займет.
- Я надеюсь. У нее нет лучше друга, чем я.
- Тогда чего ты так переживаешь?
- Ни капельки не переживаю. - Джес вгрызлась в очередной помидор, и оранжевый сок брызнул на ее самый любимый розовый свитер из ангорской шерсти.
- Испорчен! - вскрикнула Джессика, чуть не сорвав голос. - Совсем испорчен!
Миссис Уэйкфилд со вздохом подала дочери губку:
- Ну, в таком случае, подадим его на стол. Этот помидор последний.
Джессика в полном расстройстве побежала наверх прямиком в комнату Элизабет и плюхнулась на ее кровать. Младшая сестра предпочитала в такие минуты комнату старшей. Там всегда больше порядка. Лиз называла свою комнату "шоколадка", потому что в ней были шоколадные обои.
"Это нечестно, - кипятилась Джессика. - Элизабет пойдет на бал с Тоддом Уилкинзом. Даже Инид идет с Ронни Эдвардсом. Он так ослеплен любовью, что соберет ей сто тысяч голосов - он ведь председатель бального комитета. У Джессики, конечно, есть полдюжины запасных кавалеров, но все они ей не нужны", - и она была безутешна.
Сквозь слезы она вдруг увидела торчащий из-под кровати белый листок. Похоже, письмо. Из вполне понятного любопытства, к тому же она никогда не мучилась угрызениями совести, читая чужие письма, Джессика подняла листок.
"Дорогая Инид, - прочла она и у нее захватило дух. - Мне в последнее время совсем плохо. Ты сумела выдержать, а я сломался, и, наверное, мне уже никогда не встать на ноги. Я мучительно вспоминаю прошлое, и никак не могу понять, в какую минуту мы сбились с правильного пути. Помнишь, наглотались тогда "колес" и полетели 90 миль в час на тачке..."