Она так восторженно щебетала, что оставалось только догадываться, сколько казаков она умертвила в своем рассказе о стычке на замерзшей реке.
— Да-да! — поспешно закивал князь. — Ты еще упоминала пленного казака. Где же он?
Толпа загудела. Всем хотелось увидеть нашего пленника. Княжна величественным жестом указала на крышу саней. Лакей взглянул на меня и, истолковав мой взгляд как согласие, залез на крышу и поднял связанного казака. Толпа отшатнулась и ахнула от такого героизма, а потом зашумела, выкрикивая что-то в посиневшее лицо пленника. Я тоже взглянул на его лицо, но не заметил никаких признаков страха или раскаяния.
Теперь я понял, почему собралась такая толпа. Мы привезли наглядное свидетельство того, что смертельная угроза — всего-навсего беспомощный связанный мужик.
При встрече с дочерью лорд Шеттфилд вел себя куда более сдержанно, чем остальные, хотя и не менее сердечно. Отец и дочь стояли друг напротив друга, и лорд успокаивающе гладил руку дочери, сжимая ее обеими ладонями. Потом он виновато оглянулся на Монтроза, словно просил прощение за то, что отнимает время у кого-то более важного. Шеттфилд отступил в сторону, и Монтроз, шагнув вперед, обнял Анну за плечи и поцеловал ее в лоб. Затем, обхватив ее за талию, он повел Анну к карете. Она успела бросить на меня взгляд, и в ее голубых глазах я заметил тоску и сожаление.
Я оглянулся в поисках Беатриче и сразу увидел ее в открытых дверцах саней. Она заметила, как я смотрел на Анну. Я глазами попытался сказать ей, что все хорошо, но она уже отвернулась и принялась собирать разбросанные на полу вещи, которые благородные дамы, опьяненные счастливой встречей, оставили в санях.
Один из придворных вдруг что-то выкрикнул по-русски, и толпа тут же принялась скандировать эти два слова.
— Горлов! — перекрикивая шум, позвал я. — Что они кричат?
Он с тем же скучающим выражением взглянул на меня, только глаза заблестели, и перевел:
— Они кричат нам «Рыцари Царицы».
* * *
Я проснулся от тихого стука в дверь.
— Да-да! — бодро отозвался я, словно и не думал спать.
Дверь из черного дерева отворилась, и седой слуга-англичанин с поклоном доложил:
— Восемь часов, сэр. Завтрак накрыт в гостиной.
— Благодарю.
— Прикажете открыть шторы?
— Будьте так любезны.
Он неслышно пересек комнату и раздвинул тяжелые шторы. Холодная солнечная синева северного неба ворвалась в комнату, на мгновение ослепив меня.
Слуга остановился в дверях.
— Князь ожидает вас в девять, сэр. Будут ли какие-нибудь распоряжения?
— Благодарю вас, никаких.
Когда я вошел, Горлов уже сидел за накрытым столом и срезал верхушку с яйца всмятку. Увидев меня, он ухмыльнулся.