— Ага, вот и ты! Мучаешься с похмелья?
На пиру в честь благополучного возвращения дочери, который закатил вчера князь Мицкий, я не пил спиртного, а сам Горлов символически выпил каких-то четверть литра водки. Но это была его старая шутка, когда он просыпался более бодрым, чем я.
— Князь подарил тебе весь дом или только слуг? — вместо ответа поинтересовался я, наблюдая за тем, как один из слуг подносит блюда к столу, другой чистит мундир Горлова, а третий уже, почтительно поклонившись, несет начищенные до немыслимого блеска сапоги. Горлов тут же натянул их на шерстяные чулки, в которых сидел за столом, и глубокомысленно заметил:
— Главное качество полководца — это умело использовать свои войска.
Намазывая масло на благоухающую булочку, я с улыбкой поглядывал, как Горлов уплетает за обе щеки все подряд, что приносят слуги.
— Вижу, у тебя зверский аппетит.
— У меня всегда зверский аппетит.
— Ты думал о том, где ты мог подцепить ту заразу, что свалила тебя в пути?
— Думал, — проворчал он, не отрываясь от еды. — И мне пришлось всерьез поломать над этим голову. Это могло быть из-за вишен.
— Вишен? Каких вишен?
— У Антуанетты — графини Бельфлер — были вишни в шоколаде. Ей прислали их из Франции, и она меня угостила. Совсем немного — у нее самой почти не осталось.
— Вот как?
— Сладости могут быть очень вредны для желудка. Уверен, что это из-за вишен. Хотя, конечно, не исключено, что это из-за бренди. Ты же знаешь, после него я всегда себя неважно чувствую. Ты заметил, что вчера я старался не пить его?
— Да, разумеется. Вижу, ты всерьез решил заняться своим здоровьем и теперь кроме водки ничего не пьешь.
— Поверь, я очень трепетно отношусь к таким вещам, как здоровье. Поэтому к черту бренди! Отныне — водка и только водка, клянусь тебе… Да и болезнь была… гм… в общем-то пустяковая.
— Вне всякого сомнения, — легко согласился я, вытирая салфеткой губы. — Ты не знаешь, зачем нас хочет видеть князь?
— Надеюсь, чтобы обсудить сумму вознаграждения. Один из слуг сказал, что вскоре должен пожаловать лорд Шеттфилд.
Князь принял нас, сидя в обитом бархатом кресле, в том самом зале, где накануне закатил пир. Только вчера зал был полон табачного дыма и винных паров — это была мужская пирушка. Смех, звон бокалов, гул голосов, прерываемый громкими тостами, хрустальные хлопки разбиваемых об пол рюмок. Казаки, которые еще недавно были запретной темой, вдруг стали предметом горячего обсуждения. В наше отсутствие правительство, наконец, признало существование этой угрозы и пообещало разделаться с мятежниками. На восток уже потянулись первые воинские части. И пока придворные пили за победу над казаками, выяснилось, что неофициально боевые действия против них ведутся уже несколько месяцев.