Мужественно выслушав наставление старенького доктора относительно безрассудного отношения к своему здоровью, он покинул фронтовой госпиталь, намериваясь как можно быстрее попасть в Каменск, где находился пункт формирования. В новеньком командирском полушубке он надеялся, что легко сможет осуществить свой замысел, но не тут-то было. Идущие в сторону фронта машины либо проходили мимо, либо ехали в другом направлении.
Холод уже начал пробирать Любавина, но увидев на дороге командирскую эмку, он не стал поднимать руку. Этот вид транспорта был совсем не для его лейтенантских кубарей, однако к удивлению автомобиль не только остановился, но сидевший за рулем шофер, требовательно посигналил Любавину призывая того подойти к машине.
Не столько обрадованный, сколько озабоченный подобным поворотом дела, помня бессмертные строки Грибоедова, про печаль и начальственную любовь, Любавин осторожно направил свои стопы к автомобилю, но опасения оказались напрасными.
К его удивлению, в эмке находился комдив Рокоссовский, с которым судьба, так неожиданно свела его во время польского похода.
- А я смотрю, знакомая каланча стоит, голосует за развитие советского автотранспорта вот и приказал остановиться. Куда путь держим? - улыбнулся удивленному командиру комдив и крепко пожал тому руку.
- В Каменск, из госпиталя, для получения назначения, товарищ комдив - Любавин полез за документами, но Рокоссовский только махнул рукой. - Садитесь. Я как раз в Каменск еду и тоже за назначением.
Отказываться от столь королевского подарка было верхом глупости, и осторожно запихнув свои длинные конечности в машину, Любавин сел позади комдива, рядом с адъютантом.
- Из госпиталя, после контузии? - спросил Рокоссовский у попутчика, в голосе которого был слышан интерес, а не простое любопытство.
- Так точно, товарищ комдив. Две недели назад на плацдарме за рекой Быстрой контузило, но не сильно.
- Вижу, что не сильно - усмехнулся комдив и сразу забросал Любавина вопросами.
- Значит, ты уже финнов в деле видел. Скажи, почему не удалось прорвать их оборонительную линию? Слишком крепка, оказалась оборона противника? Сил не хватило или наши войска оказались слабее их?
- Нет, не слабее! - энергично запротестовал Любавин. - Если бы все наши силы были собраны в единый кулак и вводились в бой не по частям, а единым целым мы бы их первую линию обороны прорвали с ходу.
- Значит, только одно это помешало?
- Не только это, товарищ комдив - честно признался Любавин. - Не было у нас опыта по прорыву эшелонированной обороны противника.