- Следуя старой военной традиции, я предлагаю каждому из присутствующих высказать свое видение вопроса и по возможности обосновать его. Первым, должен говорить самый младший по званию командир - сказал комдив и этим человеком оказался Любавин.
- Я предлагаю вести огонь по дотам врага прямой наводкой, - предложил Василий и от его слов Дынин скривился, как будто ему в рот попало, что-то кислое.
- Вы не верите в то, что артиллеристы подполковника Дерягина хорошо стреляют. Я вас правильно понимаю, товарищ старший лейтенант? - холодно уточнил Дынин у Любавина и от его тона дознавателя, в комнате стало напряженно тихо. - Объясните нам, почему мы должны подвергать дополнительному риску наших артиллеристов? Только по тому, что вы так считаете?
Дынин всем своим голосом и видом пытался донести до Любавина ошибочность его предложения, но старший лейтенант продолжал упорно стоять на своем.
- Конечно, мы серьезно рискуем, выставив орудия на прямую наводку, но это даст возможность вести прицельный настильный огонь по врагу. Я в течение семи дней наблюдаю, за передовой противника и у меня нет твердой уверенности в том, что вражеские доты полностью разрушены.
Любавин достал из планшета блокнот и, заглянув в него, стал излагать свои аргументы.
- От огня нашей артиллерии серьезно пострадали проволочные заграждения противника, которые он пытается восстановить в ночное время суток. В места расположения дотов врага, согласно докладам наблюдателей отмечалось от двадцати пяти до тридцати шести попаданий снарядов нашей артиллерии. От этого наблюдается разрушение земляной насыпи над дотом ? 4 и частичное повреждение его стен. Что касается 'миллионика' то видимых повреждений от огня нашей артиллерии не выявлено.
- Не пойму, что вы хотите сказать собранию, Любавин? То, что у финнов непробиваемые доты или, что мощность наших снарядов отличается от заявленных данных? Поясните нам суть своих слов - властно потребовал Дынин, которому уже надоел спор со строптивым оппонентом.
Будь на месте Любавина старший по возрасту командир, то он уже давно проявил благоразумие и согласился с мнением командира дивизии, однако старший лейтенант не собирался этого делать. Молодой задор подталкивал его отстаивать собственное мнение, не услышав аргументированных контр-фактов. Кроме этого, Василия поддерживало присутствие на собрание Рокоссовского, в котором он видел не салтыковского 'органчика', а думающего командира.
- Я всего лишь излагаю доводы в пользу ведения по вражеским дотам огня прямой наводкой и только - сдержано ответил Дынину Василий, у которого нестерпимо ныла нога, он непрерывных тычков, сапога майора Телегина.