Ошарашенная толпа некоторое время недвижно молчала. Потом кто-то робко спросил:
— А как быть с охотничьими дробовиками али берданами?
— Тебе што — плетью растолковать?! — взвился оратор. — Сказано было русским языком: сдать все оружие, какое могёт стрелять!
— И рогатку у сына отнять да приташшить? Тожеть стрелят...
— Молчать!! — подпрыгнул милиционер. — Запор-рю!!!
Толпа попятилась к дверям. Иван Чубыкин чуть не бегом кинулся домой. Изба его стояла на краю, у самой кромки бора. Дома никого не было: жена с ребятишками гостила у родителей, в соседнем селе. Только бы успеть собраться и улизнуть на время в тайгу, а там дело будет видно. Но собраться он не успел. Пока готовил лыжи да укладывал в дорогу заплечный мешок, в избу к нему ввалились двое милиционеров с винтовками в руках.
— Так я и знал! — заголосил недавний оратор. — Так мое сердце и чуяло! В бега собираешься, сукин сын? А мне ужо донесли, што у тебе винтовочка есть, да и гранатки имеются...
— Пушка ишшо. Трехдюймовая, — буркнул Чубыкин, растерянно топчась на месте.
— Во-во! А за насмешку над начальством — десяток горяченьких прибавим тебе к тем, што причитаются...
Чубыкин и вправду растерялся. Редко с ним такое случалось. Заговорил унизительно, словно бы оправдываясь, ища сочувствия:
— Винтовка-то, она и в самом деле есть... Через всю Расею с фронту провез... Позарез она мне нужна... Охотник я, на медведя хожу...
— Молча-ать! — рявкнул милиционер. — Знаем мы, какого ведмедя ты прицеливаешь! Давай оружие, и сам собирайся!
— На чердаке она спрятана, винтовка-то...
— Ишши иди! Одна нога здесь, другая — там! Спровадь его, — кивнул старшой своему товарищу.
Чубыкин полез на чердак, милиционер — следом. В темноте Иван Савватеевич цапнул его за глотку, оглушил пудовым кулаком. Прихватил свою и его винтовку, осторожно вынул из косяков слуховое окно. Спрыгнул в глубокий сугроб, что намело около глухой избяной стены.
Далеконько уже углубился в бор, когда со стороны села послышались выстрелы.
* * *
Тайга только для стороннего человека кажется глухой, дикой и пустынной. Хоть редко, но и тут встречаются люди: охотники, лесорубы, шишкобои. Через них-то и держится связь со всем остальным миром и вести доходят в самые отдаленные медвежьи углы.
А вести были такие: люто взялся Колчак за непокорных мужиков, которые оружие отдавать отказываются, от мобилизации укрываются, хлебушко и лошадей прячут, — порют нещадно таких по деревням, которых и расстреливают на месте, а беглецов по тайге вылавливают, чтобы, боже упаси, не скапливались да сопротивление гуртом не оказывали.